Всеволод Петрович Сысоев - Амурские звероловы (Год из жизни Богатыревых)

присоединялись сыновья, и тогда бригада увеличивалась до четырех человек. Такой бригаде было под силу ловить любых зверей и доставлять их на лесоучасток, куда приходили из города машины.

Моторка остановилась возле дома Степана. Охотовед поднялся по крутому косогору и вошел в сливовый садик, уставленный разноцветными улейками. Степан Тимофеевич в широкополой шляпе возился с пчелами.

— Привет пчеловоду! — издали крикнул охотовед, боясь быть ужаленным пчелами, летавшими роем вокруг Богатырева.

— Подходи, подходи, чего спужался! Медведей не боишься, а перед пчелой робеешь! — приветливо ободрял переминавшегося с ноги на ногу охотоведа Богатырев. — Ежели и жиганет какая — одна польза будет. У меня как спина заболит, четыре-пять пчел на поясницу посажу — сразу полегчает. — С этими словами Степан Тимофеевич подошел к Перекатову и протянул ему руку.

Был он ниже своего старшего брата, но шире в плечах. Темно-русой бородки еще не коснулась седина, а синие глаза сверкали таким молодецким задором, что его скорее можно было принять за сына Ивана Тимофеевича, нежели за брата.

— Пойдем в хату, там не так жарко. Вишь, парит, знать, к дождю, вот и пчела злится, и впрямь ужалит.

Они вошли в дом Богатырева. Срубленный из кедровых брусьев, с просторной верандой, дом был обшит узкой шелевкой, выкрашенной белой краской. Окна, выходившие в сад, обрамленные узорчатыми наличниками, были распахнуты. В трех смежных комнатах расставлена добротная полированная мебель. Все в доме говорило о достатке и благополучии хозяина.

— Серафима! — позвал Степан Тимофеевич жену. — Подай-ка нам медка да холодного молока.

Они присели, а тем временем хозяйка проворно накрыла широкий стол.

— Угощайся. Нынче мои улейки по полцентнера меда дали. Хороший взяток. — С этими словами Богатырев придвинул гостю тарелку, на которой лежали крупные куски душистого сотового меда.

— Я заезжал к твоему брату на заимку. Хочу и с тобой посоветоваться.

Перекатов столь же подробно, как и Ивану Тимофеевичу, рассказал Степану о задании по добыче пушнины и зверя.

— Ну так что, можно положиться на вас: план выполните? — спросил охотовед, когда рассказал все, что того могло интересовать.

— Трудновато будет. Нынче мой сын в армию идет, на промысел не едет. Остаемся мы вчетвером.

— А если к вам в бригаду Маркина подключим?

— Этого браконьера-то отъявленного? — удивился Степан.

— Бригада Богатырева его перевоспитает.

— Нет, это уж вы его перевоспитывайте, охотоведы, а нам промышлять надо. Да и дурной славы мы не потерпим, а от Маркина она пойдет.

— Эх, Степан Тимофеевич! Я думал, ты поддержишь наше решение.

— Зачем же меня спрашивать, если ты сам все уже решил.

— Дело не в этом, Степан Тимофеевич, приказать не трудно. Я хочу, чтобы ты сознательно взялся за это, не по приказу, а по убеждению. Тогда наверняка все будет хорошо. Ты же знаешь, что Маркин — охотник хороший, вот только свое мастерство он не на ту дорогу направил.

— Это так, да легче молодого выучить, чем старого переучить!

— До охоты еще далеко. Когда соберете всю бригаду, обсудите и мое предложение. Я к вам в январе в зимовье подъеду. А тебе, Степан Тимофеевич, еще одно задание: раздобудь пару хороших собак — без них живьем зверя не взять.

Перекатов знал, что Богатыревы держат лишь по одной хорошей лайке, да и тех используют только при ловле тигров.

— Я нынче хочу попробовать своего волка, — сказал Степан.

— Смотри, как бы не сбежал он от тебя, — заметил охотовед.

Они встали из-за стола. В это время в комнату вошел молодой парень, в котором Перекатов узнал Матвея, сына Ивана Тимофеевича.

— А ты что тут делаешь? — спросил охотовед.

— Дяде помогал за пчелами ходить.

— На охоту собираешься?

— Хоть сегодня готов в тайгу.

— А твой младший брат?

— Он с нами последний раз в лес идет. На заводе работать мечтает.

Перекатову жаль было терять Кондрата как охотника. Сколько прекрасных здоровых парней не захотели перенять романтическую профессию своих отцов-зверобоев и ушли из промхоза! Но словами тут делу не поможешь: не те времена, что прежде, техника манит к себе молодых людей.

Распростившись с хозяином, Перекатов вышел на берег реки, оттолкнул лодку. Подхваченная течением, она начала медленно удаляться от берега. Заработавший винт толкнул ее вперед и помчал со скоростью ветра в сторону города, --">