Леонид Миронович Баскин - Этология стадных животных

связывает животных в стаде и что составляет предмет их конкуренции, как упорядочиваются отношения животных на основе пространственной и этологической структуры, что определяет маршрут движения одного животного, группы, большого стада. Читатель узнает, чему учатся все животные, а что становится достоянием лишь тех, кому суждено со временем оказаться вожаками стада. И все это станет понятным в ходе исследования, в течение реальной жизни исследователя со всеми ее радостями и невзгодами.

Л. М. Баскин уже известен любознательному читателю своими книгами «Северный олень» [2], «Законы стада» [3], «Сегодня кочевка» [4], «Олени против волков» [5], «Поведение копытных животных» [6]. И я охотно рекомендую новую его книгу «Этология стадных животных».

Академик В. Е. Соколов

Неласковая пустыня

Директор совхоза «Бахарден» А. Язклычев познакомил меня со стариком в халате и огромной туркменской шапке. Мелкие морщинки, начинаясь от глаз, веером расходились по лицу. Казалось, оно всегда светится улыбкой, хотя старик был серьезен.

— Пишик-ага, — представил его Язклычев. — «Ага» знаешь? По-нашему, старый человек. Пишик-ага Дурдыев. Он тебя поведет в пустыню. Лучшего проводника не найти. Пара-шара много?

Я кивнул головой. Что пара-шара — мои пожитки, я догадался без пояснений.

— Ничего, машина пойдет. Заодно муку в бригаду возьмете. Ну, счастливо!

На крылечке конторы я подождал, пока Пишик-ага закончит свои дела и заберет мои вещи из гостиницы. Наконец, подъехала грузовая машина. Я забрался в кузов. Мне хотелось оказать старику уважение. Слегка поторговавшись, Пишик-ага остался сидеть в кабине. Миновав глиняные дома и побеленные заборы Бахардена, мы въехали в пустыню.

Как обычно, километров на десять от поселка пролегли неуютные, безлесные, полуразбитые пески. Сказывается разрушительное влияние человека: вырубка деревьев, неумеренная пастьба скота. Дальше потянулись поросшие саксаулом и акацией барханы, бесконечные подъемы и спуски, короткие, с ветерком пробежки по такырам, ровным как стол, и снова барханы.

Несмотря на начало декабря, было тепло. Я неплохо устроился на мешках с мукой. Мы ехали по бесконечной дороге, лишь изредка однообразие песков нарушали колодцы или цистерна с водой и поилками для овец. Где-то на полпути мы миновали небольшой поселок Кырпыли — несколько десятков глиняных домов — беленькая, с деревцами вокруг, школа, чайхана. И снова потянулась пустыня…

Мысли мои кружились вокруг недавнего разговора с директором совхоза.

— Зачем гость из Москвы хочет забраться в Каракумы и пасти там овец? — спросил Язклычев.

Я был готов к этому вопросу.

— Затем, что нет лучших знатоков пустынного овцеводства, чем туркменские чабаны. Их труд для каждого биолога — синоним вековой народной мудрости. Их опыт изучают давно и весьма успешно. Но сейчас этология, наука о поведении животных, которой я занимаюсь, продвинулась далеко вперед, и теперь можно объяснить многие, даже очень сложные, приемы чабанов и найти новые пути управления стадами…

Переведя дыхание, я продолжил бы доказательства, но Язклычев перебил меня:

— Ты Деда — знал?

— Много о нем слышал. — Я обрадовался. Если директор совхоза вспомнил Ивана Александровича Мосолова, легендарного «Деда», он не мог не сочувствовать нашему делу.

Балтийский моряк Мосолов, когда кончилась борьба с басмаческими бандами, увлекся чабанской наукой. Его соратница — ныне академик и Герой Социалистического Труда Нина Трофимовна Нечаева рассказывала мне в Ашхабаде, как вместе они работали на первой пустынной станции, вместе начинали в тридцатых годах изучение пустыни, ее пастбищ, маршрутов отар. Когда-то баи делили между собой пустыню и колодцы, определяли пути кочевий. Коллективизация потребовала пересмотреть многое в чабанском деле и овцеводстве в целом, которое всегда было одним из главных богатств и забот Туркмении.

Рассказ Нечаевой [11], описавшие то, что тысячи лет было лишь изустным преданием, не могли не волновать. Хотелось скорее уйти в пустыню, чтобы продолжить изучение опыта туркменских чабанов. Без пастушества и сегодня не обойтись. Пустыни и степи кормят мир мясом.

Присматриваясь к тому, как Язклычев слушал меня, я все больше --">