Джек Лондон , Эрнест Сетон-Томпсон , Чарльз Робертс , Альфред Эдмунд Брэм , Ллойд Вилис , Джепстер Огл , Леон Фрапье , Гордон Кассерли - Собаки

копытами скачущих лошадей, Пятнистый стал ловким, как цирковая дрессированная собака, и этим-то он и пользовался в нужде. Как только он замечал, что дело принимает невыгодный для него оборот, что противник берет над ним верх, он сейчас же бросался в самую гущу могучих лошадиных ног (удара одной из них было бы достаточно, чтобы убить любую собаку). Лавируя с большой ловкостью между копытами, Пятнистый целым и невредимым выскакивал на противоположной стороне упряжки, а враг его, не решаясь следовать за ним по такому опасному пути, с громким лаем удалялся посрамленный.

Вернувшись с пожара, люди чистили лошадей и приводили в порядок машину. Пятнистый с важным видом наблюдал обычно за ходом работы. «Старший наблюдатель», — смеясь называли его пожарные. Когда же мир и покой водворялись в конюшне и на дворе части, Пятнистый лениво свертывался клубочком на своей подстилке под часами и спокойно дремал.

Так проходила жизнь Пятнистого в двадцатой части, когда в ней были лошади.

Около вагона он расстался со своими шестью большими друзьями, столько раз бежавшими за ним на пожары. Когда же он вернулся в часть, то увидел, что в конюшне убрали стойла, все было вынесено, и вместо лошадей в ней стояли автомобили; вместе теплого живого запаха лошадей, с которым Пятнистый так сжился, который, казалось, оставлял неотъемлемую часть всей жизни пожарной команды, теперь здесь царил запах газолина.

В первые дни после водворения в конюшне «Гиганта» и «Летучего голландца», — так были названы пожарными новые автомобили, — не было ни одной пожарной тревоги. Пятнистый стал уже привыкать к виду огромных чудовищ. Если бы Пятнистый мог рассуждать, то он не мог бы представить себе, как же выедут из сарая новые машины без лошадей, без упряжки, всегда висящей наготове на стенах конюшни.

Но когда брандмейстер Дон со своей командой выехали впервые на «Гиганте» и «Летучем голландце», Пятнистый отказался бежать впереди, не побежал он и за ними, — он просто-напросто остался дома.

Треск и гудение могучих моторов сильно испугали Пятнистого; поджав хвост, он спрятался под стол, когда они заработали, и так, забившись в угол, он просидел там до тех пор, пока они не отъехали на большое расстояние. Тогда он вышел на дорогу и недоуменно посмотрел им вслед, пока они не исчезли вдали.

Однако сидел Пятнистый и ждал возвращения команды; прошли те дни, когда он весело отвечал на зов сигнального колокола и бежал на работу вместе с пожарными и их лошадьми. Пятнистый перестал быть пожарной собакой в настоящем смысле этого слова с тех пор, как были уведены лошади. В старые дни Пятнистый никогда не выпускал паровую машину из глаз. И во время дела, и во время отдыха собака всегда была под рукой; казалось, что, она — часть пожарной машины. Теперь же все переменилось; не было и помину прежней его преданности делу. Пятнистый исчезал иногда на несколько дней подряд, и пожарные никогда не могли узнать, где он проводил это время. Может быть, он разыскивал своих старых друзей-лошадей, переведенных в другую часть?

— Знаешь что, дружище, — сказал как-то однажды Дон Пятнистому, когда тот вернулся домой после одной из своих долгих прогулок, — придется тебя привлечь за самовольные отлучки.

Но Пятнистый только помахал хвостом в ответ, как ни в чем не бывало.

Между Пятнистым и Доном установилась прочная дружба; и другие тоже любили Пятнистого и возились с ним, как и в старые дни. Но Пятнистый принимал выражение их дружбы, как должное, и только Дон удостаивался молчаливого выражения дружеских чувств.

Дон жил далеко от части и обедать ходил домой пешком; Пятнистый стал его обычным ежедневным спутником. Пятнистый завоевал симпатию жены Дона и подружился с его тремя маленькими детьми, с которыми он играл, пока его хозяин выкуривал послеобеденную трубку.

Дети взлезали собаке на спину, таскали ее всюду, трепали, и Пятнистый все позволял им с собой делать. Его привязанность к детям с каждым днем все возрастала, и хотя они иногда даже причиняли боль, он никогда не выражал неудовольствия. Он, видимо, забавлялся и сам их играми и забавами; часто брандмейстер оставлял его с детьми, и Пятнистый возвращался в часть только к вечеру.

Впоследствии Пятнистый уже не стал ждать, когда Дон пойдет домой, и стал бегать к детям сам. Он сам забирался на четвертый этаж и скребся лапой у двери квартиры Дона, пока хозяйка или кто-нибудь из детей не открывал ему --">