Джек Лондон - Белый клык

разложить меховую постель и одеяло поверх сосновых веток, которые он еще перед ужином набросал на снег. Генри пробормотал что-то и принялся развязывать мокассины.

— Сколько у тебя осталось патронов? — спросил он.

— Три, — послышалось в ответ. — А надо бы триста. Я бы им показал, дьяволам!

Он злобно погрозил кулаком в сторону горящих глаз и принялся заботливо устанавливать перед огнем мокассины.

— Когда только эти холода кончатся! — продолжал Билл. — Вот уже две недели как стоят морозы в пятьдесят градусов. Не следовало пускаться в это путешествие, Генри. Не нравится оно мне. Не по себе мне как-то. Приехать бы уж поскорее, и дело с концом! Очутиться бы нам с тобой сейчас у камин на в форте Мак-Гэрри, поиграть в криббэдж… Много бы я дал за это!

Генри проворчал что-то и стал укладываться. Он уже начал дремать, но голос товарища разбудил его:

— Послушай, Генри, почему собаки не накинулись на ту — пришлую, которой тоже досталась рыба? Вот что меня беспокоит.

— Ты слишком уж беспокоишься, Билл, — последовал сонный ответ. — Раньше с тобой этого не было. Перестань болтать, засни, а утром встанешь как ни в чем не бывало. Изжога у тебя, оттого ты и беспокоишься.

Они спали один подле другого, под общим одеялом, тяжело дыша. Костер потух, и круг горящих глаз, оцепивший стоянку, смыкался все теснее и теснее.

Собаки в страхе сбились кучей и то и дело угрожающе рычали, когда какая-нибудь пара глаз подбиралась слишком близко. Раз они зарычали так громко, что Билл проснулся. Он осторожно вылез из-под одеяла, чтобы не разбудить товарища, и подбросил в костер сучьев. Огонь вспыхнул, и кольцо глаз подалось назад.

Случайно Билл взглянул на сбившихся в кучу собак. Он протер глаза и вгляделся пристальнее. Потом снова забрался под одеяло.

— Генри! — окликнул он товарища. — Генри!

Генри застонал, просыпаясь, и спросил:

— Что случилось?

— Ничего, — услышал он, — только их опять семь. Я сейчас пересчитал.

Генри встретил это известие ворчаньем, тотчас же перешедшим в храп, — он снова погрузился в сон.

Утром Генри проснулся первым и поднял товарища с постели. До рассвета оставалось еще часа три, хотя было уже шесть часов утра. Генри в темноте занялся приготовлением завтрака, а Билл свернул одеяла и стал укладывать сани.

— Послушай, Генри, — спросил он вдруг, — сколько, ты говоришь, у нас было собак?

— Шесть.

— Неправильно! — заявил он с торжеством.

— Опять семь? — спросил Генри.

— Нет, пять. Одна пропала.

— Что за дьявол! — крикнул рассвирепевший Генри и, бросив стряпню, подошел пересчитать собак.

— Правильно, Билл, — сказал он. — Фэтти сбежал.

— Пулей умчался. Пойди-ка, сыщи его теперь.

— Пропащее дело, — ответил Генри. — Живьем слопали. Он, наверное, не один раз тявкнул, когда эти дьяволы принялись его рвать.

— Фэтти всегда был глуповат, — сказал Билл.

— У самой глупой собаки все-таки хватит ума не итти на верную смерть.

Он оглядел остальных собак, быстро оценивая в уме достоинства каждой.

— Вряд ли кто-нибудь из них выкинет такую штуку.

— Их от костра и палкой не отгонишь, — согласился Билл. — Я всегда считал, что у Фэтти не все в порядке.

Таково было надгробное слово, посвященное собаке, погибшей на Северном пути, — и оно было ничуть не хуже многих других эпитафий собакам, да часто и людям.

Глава вторая ВОЛЧИЦА

Позавтракав и уложив в сани свои скудные пожитки, путники покинули приветливый костер и двинулись в темноту. И тотчас же раздался вой — дикий и заунывный вой; волки перекликались друг с другом сквозь мрак и холод. Рассвело в девять часов.

В полдень небо на юге порозовело, в том месте, где кривизна земли встает преградой между полуденным солнцем и страной севера. Но розовый отблеск быстро померк. Серый дневной свет, оставшийся после него, продержался до трех часов, потом и он погас, и над пустынной и застывшей страной опустился полог арктической ночи.

Как только наступила темнота, вой, преследовавший путников и справа, и слева, и сзади, послышался ближе; по временам он раздавался так близко, что собак обдавало волной страха, и они метались, охваченные паникой.

После одного из таких припадков панического страха, когда Билл и Генри снова привели в порядок упряжку, Билл сказал:

— Хоть бы они на какую-нибудь дичь напали и оставили нас в покое!

--">