Илья Максимович Просперов - Среди сосен и елей

остальное время он проводил на ручье.

Случилось так, что проезжал по нашей деревне барин. Пообщавшись со старостой, он вдруг заметил какие-то активные движения около ручья.

– Это что там?– строго спросил он.

– Это, ваша благородья, обыкновенный деда Паша.

– Что он делает на ручье?

– Известное дело, золото моет.

У барина алчно загорелись глаза.

– Что же ты мне, баранье рыло, не доложил об этом? – набросился он на старосту.

– Так, ваша благородья, я то думал что старик из ума выжил. Какое на нашем ручье…

Но барин уже не слушал старосту, он сбежал вниз с дороги к ручью и подошёл к Павлу Афанасьевичу.

– Ну что, дед, много золото накопал? – слегка сурово спросил он.

Деда Паша вскочил и сняв шапку, поклонился.

– Ваша благородья, дак нет золота пока. Зато песку тележка точно, глины семь вёдер, и камушков три ведра. Яма видите какая большая?

Яма, вырытая дедом посередине ручья, не уступала яблоневой, даже пошире была.

Барин с интересом осмотрел дедову работу и задал мучивший его вопрос.

– Так а с какого перепуга ты решил что золото здесь намоешь?

– Ни с какого, ваша благородья, только я точно знаю что оно здесь есть. Самородок здесь, около сосны должен быть с кулак.

– Ладно, дед, пришлю я тебе своих пять работников, пусть помогают тебе копать. Найдёшь золото, старосте доложишь.

Барин сдержал своё слово, и вот прибыли работники и целую неделю перекапывали русло ручья. В конце концов получилось углубление пять метров в ширину, десять метров в длину и два метра в глубину.

Никакого золота естественно не нашли. Вскоре приехал барин, и узнав что результата нет, приказал позвать деда Пашу.

– Ты что же это, свиное ухо, обмануть меня решил?! – грозно закричал он, сбросив с головы картуз.

Дедушка растерянно развёл руками.

– Как можно, ваша благородья, как можно. Энто я точно знаю, куда оно подевалось. Его черти утащили, точно вам говорю.

– Эх, ты, – тяжело вздохнул помещик, качая головой, – на тебя даже сердиться то грешно. От старости то наверное уже ум убежал.

– Ваша правда, ваша благородья, правда не думал, что сосед меня так обманет.

– Так, – оживился барин, – интересно. Как же это он тебя обманул?

– Да приснилось ему, будто самородок он в ручье нашёл, вот я и подумал.

Барин хотел было открыть рот и сказать что-то, но промолчал.

– Тьфу, – плюнул он, сел в карету и поехал, хлопнув дверцей.

Однако, жители деревни не ругали Павла Афанасьевича и не смеялись над ним. А что, поди плохо, у них появилась яма в которой можно и гусям купаться, и бельё удобно полоскать и воду набирать. Да и пескари там завелись хорошенькие, пожарить в самый раз. Потому с того времени если кто приезжал в Мордехаево, и подходил у ручью, ему показывали яму и говорили.

– А это дело рук нашего деда Паши.

Дед Иван убрал трубочку в карман и зевнул.

– Дедушка Ваня, а с песком, глиной и камнями что сделали?

– Барин песок себе забрал. Для стройки наверное. А камни с глиной вся деревня растащила. Кто на печку, кто ещё на что.

– Да, интересная история.

– Так оно и есть,– согласился дед Иван и посмотрел на небо. Оранжевые облака медленно плыли над лесом. Солнце уже село, день так же как и эта история подошёл к концу.

История Третья. Мерянский «Шерлок Холмс»

Стояла жара. Но от неё не было плохо, ведь это были прощальные августовские теплые деньки. Уже и солнце сократило свой рабочий день, и ночами чтобы на выйти улицу приходилось надевать фуфайку. На деревьях начала желтеть листва, а вода в пруду бурно зацвела и никто уже в нем не купался. Мальчишки и девчонки, приехавшие к бабушам на каникулы, прощались со своими деревенскими друзьями и под песню Ротару «Вот и лето прошло», покидали Мордехаево до следующего лета.

Но были и плюсы. Несмотря на жару давеча прошел хороший дождик и я, проснувшись по привычке в пол пятого, одел сапоги, и взяв две корзинки выдвинулся в лес.

С грибами мне повезло. Началась волна белых, и в этот раз мне удалось насобирать целую корзину, всего за полчаса. Это я ещё от дома ушёл совсем недалеко.

Но и вторая корзиночка не пустовала. В неё отправились два десятка молодых подберёзовиков, столько же подосиновиков, немного маслят и парочка польских.

Возвращаясь к дому я сократил путь и пошел не через Тришкин загон (позже будет рассказано, почему некоторые места носят такие названия) а прямиком до пруда.

На берегу сидел собственной персоны дед Иван с поплавочной удочкой в --">