Герман Григорьевич Волков - Вексель Билибина

Алексеевича Майорова сказывали, что он еще в Бодайбо мыл золотые пески, да не лотком, а арестантским колпаком, и ни крупинки не упускал. Сам о себе Майорыч ничего не говорил, был молчалив, не вынимал изо рта трубку, и она, казалось, как амбарный замок, замкнула его рот, обрамленный дремучей черной бородой.

Майорыч примял пламя разговорного костерчика, но угольки его еще пылали жаром.

Билибин поддакнул промывальщику:

— Да, золото — оно всегда с кровью, — и похоронно затянул:

Трансвааль, Трансвааль — страна моя,

Ты вся горишь в огне…

Пел Юрий Александрович неважно, иногда безбожно фальшивил, но всегда с искренним чувством, да и песня про Трансвааль была любима им с детства.

Маленький Юра тогда не понимал, что буры-голландцы борются с англичанами не за свободу, а за богатейшее в мире золото, найденное на африканской земле: из-за него горела Трансвааль.

— Трансвааль, Трансвааль, — повторил тем же замогильным голосом Билибин, когда песня была пропета, и вдруг сел, как Будда — ноги калачом, и вдохновенно, в упор спросил: — А знаете, догоры, что о золоте Владимир Ильич Ленин сказал? Не знаете. Темнота-а-а. А Ленин сказал: когда совершится мировая революция, то мы из золота… что построим? А?! Первым ответил Эрнест Бертин:

— Н-н-народные д-д-дома! Д-д-ворцы т-т-труда!

— Т-т-темнота, — передразнил прораба Билибин. — В ликбез тебя надо, бродягу.

— А что Ленин-то сказал? Знаешь — говори.

— А Ленин, дорогой товарищ Миша Седалищев и все вы, догоры, в двадцать первом году, когда я только что поступил в Горный институт, но о поисках золота еще и не думал, Ленин в газете «Правда» писал: когда мы победим в мировом масштабе, мы сделаем из золота на улицах нескольких самых больших городов мира… Что? — Билибин испытующе помолчал и вдруг бросил, как козырного туза: — Сортиры!

— С-с-сортиры? — в один голос, и все заикаясь, протянули Эрнест, Седалищев и Майорыч.

— Эти с-с-самые, куда г-г-городские ходят?

— Эти с-с-самые, Эрнест Петрович.

— Так и с-с-сказал?

— Ну, не совсем так. Владимир Ильич покультурнее нас, бродяг, и назвал сортиры общественными отхожими местами, но смысл один. И это — в назидание, чтоб люди не забывали, как из-за золота, презренного металла, перебили десять миллионов человек и сделали калеками тридцать миллионов в империалистическую войну…

— Ишь ты! А ведь этому с-с-стерве з-з-золоту самое подходящее применение — с-с-сортир. Чисто будет, ни ржавчинки!

Все, кроме Билибина, загоготали.

— А еще Ленин сказал: а пока нам золото очень нужно, надо беречь его, продавать подороже, покупать на него товары подешевле и, разумеется, побольше добывать.

— Золотым фондом раздавим буржуйскую г-г-гидру. Ты, товарищ начальник, меня не агитируй. Я давно сагитированный.

Но Билибин не слушал своего прораба. Юрий Александрович раскидал ветки лозняка и лиственницы и на утоптанной земле быстро нарисовал берега Тихого океана.

— А теперь смотрите, догоры! Вот — Охотск, ниже — Амур, вот здесь наш Алдан, еще ниже — Китай, Япония, разные там Филиппинские и прочие острова, вот тут — Австралия, с этой стороны — берега Южной Америки, выше — берега Северной Америки, Калифорния, еще выше — знаменитая Аляска Джека Лондона! Ясно?!

Билибин вскочил и уперся взлохмаченной, огненно-рыжей головой в туго натянутый скат палатки. Сбился с ритма барабанный бой дождя, а бязь над его головой потемнела и стала протекать…

— Ясно?!

— Что ясно? — спросил Эрнест.

Он сидел на тополевом сутунке, чистил старую берданку и недоуменно поглядывал на своего начальника, неожиданно вскочившего и бешено разбросавшего аккуратно уложенные ветки…

— А то! Всюду… — Билибин махнул по всем берегам Тихого океана. — …Всюду, вы представляете?! В разные времена находили и добывали золото! Ясно?!

— Ну и что? — снова с недоумением спросил прораб.

Он поднялся, подошел к начальнику и, чтоб не протекало там, куда уперся головой Билибин, провел пальцем по скату вниз до боковой стенки. Вода пропитала след пальца и, перестав просачиваться в палатку, по-струилась по линии. Эрнест влажным пальцем потрогал свой лоб и кивнул в сторону Билибина и, то ли имея в виду переставшую протекать палатку, то ли голову Билибина, сказал:

— В-в-вроде все в порядке…

А Билибин, словно озаренный идеей провидец, величественно стоял над Тихим океаном и --">