Александр Евгеньевич Куланов - Обнаженная Япония. Сексуальные традиции Страны солнечного корня

европейцев в глубокий ужас, но и опять заставило воспылать желанием к японкам и японцам, которые явно имели право на титул «Самых сексуальных существ во Вселенной».

Интернет, глобализация, подростковая сексуальная революция довели вожделение белых до предела. Вот уже и русские девушки-журналистки пишут о том, что даже на карте Японские острова представляются им гигантским изогнутым фаллосом и они не находят в себе сил сопротивляться «зову любви», готовые отдаться встреченному в Москве японцу. Прыщавые юноши-юзеры не в состоянии скрыть возбуждения при виде большеглазых девчушек «а-ля Сэйлормун», не менее прыщавые юзеры-девушки меняют свою сексуальную ориентацию по примеру тех же героинь, взрослые мужчины шарят мышкой по всемирной Сети в надежде увидеть фото утонченных японских проституток, а зрелые женщины мечтают о неутомимых и щедрых любовниках из самурайского рода. И даже буквальный перевод названия страны — иероглифов «Нихон» — стал звучать как-то эротично: «Страна корня солнца», «Страна солнечного корня».

Впрочем, это — лишь эффект возвращения к истокам: в 1926 году русский писатель Борис Пильняк написал замечательную книгу — «Корни японского солнца». Эротическим корням он посвятил едва ли не самые вдохновенные строки и честно признавался, что японская культура секса стала мощнейшим потрясением для него:

«Философия пола у всех народов упирается в метафизику, — и никогда не забуду я фарфоровой тишины рассвета в деревне, на Синею. В этот фарфоровый рассвет, без шпика, один-одинешенек, должно быть, единственный раз так, в кимоно, я вышел со двора крестьянского дома и пошел в горы. Я писал уже об этом: там, на горе, я увидел храм, в стороне от храма сидел мальчик, — а в чаще деревьев около храма стояла на коленях женщина, женщина обнимала клиноподобное каменное изваяние, лицо ее было восторженно. Я увидел таинственнейшее, такое, что редко удается увидеть даже японцам, — я видел, как женщина поклонялась фаллосу, — видел таинственнейшее, что есть в природе человека.

...Тогда, в тот рассвет, я смотрел на эту женщину, одетую в кимоно, перепоясанную оби, с рудиментами крылышек бабочки на спине, обутую в деревянные скамеечки, — и тогда мне стало ясно, что тысячелетия мира мужской культуры совершенно перевоспитали женщину, не только психологически и в быте, но даже антропологически: даже антропологически тип японской женщины весь в мягкости, в покорности, в красивости, — в медленных движениях и застенчивости, — этот тип женщины, похожей на мотылек красками, на кролика движениями. — Даже жены профессоров, европейски образованных людей, встречали меня на коленях. — Онна дайгаку — великое поучение для женщин — японский домострой — учит навсегда подчиняться отцу, мужу, сыну, — никогда не ревновать, никогда не перечить, никогда не упрекать. И в каждой лавочке продаются три обезьяны, символ женской добродетели: обезьяна, заткнувшая уши; обезьяна, закрывшая глаза; обезьяна, зажавшая рот. Так решили философию пола — буддизм, феодализм, восток, — и эта философия пола жива до сих пор»^[1].

Что сказал бы Пильняк, знай он о том, что обезьян на самом деле не три, а пять: четвертая зажимает рукой перед, а пятая — зад? Но в те времена «лишних» двух обезьянок еще стеснялись, как тринадцатого подвига Геракла.

Зато сегодня процент эротики в любви к Японии зашкалил все разумные отметки. Даже раскрепощенные лидеры европейских секс-движений смутились: уж очень свободными в своих желаниях многим из них показались лидеры мировой сексуальной моды. Ревнители христианской морали поддержали: японцы — извращенцы, однозначно! Они несчастные люди, у них нет секса в семье, они ходят к проституткам, которых подвешивают к потолку и стегают плетками! Иностранцы, жившие в Японии, одобрили: конечно, извращенцы. Японцы отправляются к хостесс — девушкам в барах, которые вызывающе одеты, сексуально выглядят, ведут с клиентами неприличные разговоры, и за все за это японцы им платят — вместо того чтобы с ними спать! Оказывается, у японского мужчины, как у султана, должно быть три женщины: одна — жена, чтобы вела хозяйство, вторая — проститутка, чтобы спать с ней, третья — гейша, чтобы разговаривать с ней. Как, вероятно, все они несчастны!

«Ну да, — усмехнулся живущий в этой стране русскоязычный знаток японских сексуальных нравов Сергей Грис. — Японцы — несчастливые люди, но об этом не знают. И живут себе счастливо --">