Н Старжинский - Хозяин тайги

Над озером стоял туман.

Миша прислушался. И вдруг затрещали, зашумели кусты у самой палатки, будто кто-то быстро продирался сквозь них. Миша поднял двустволку. Ну, а если это медведь? Дробью его только раздразнишь. Пулей надо было зарядить ружье!

Миша бросился к костру, где сушились ичиги. Он хотел обуться и последовать за ночным пришельцем, чтобы узнать, кто это. Босиком в тайге, да еще ночью, и шага не ступишь. Ичиги почему-то валялись на земле, портянки тоже были не на месте. Кто-то скомкал их и засунул в голенище. Но Мише некогда было удивляться. Выдернув портянки, он стал поспешно натягивать ичиг на босу ногу.

Вдруг он почувствовал прикосновение чего-то скользкого и холодного, затем болезненный ожог. Он вскрикнул от неожиданности и сдернул ичиг. Гибкое тело выскользнуло оттуда и, извиваясь, упало на землю.

— Ах ты, гадина, ах ты, мразь! — воскликнул Миша и ударил змею прикладом дробовика.

— С кем ты тут воюешь? — спросил рабочий отряда Панкрат Саяпин, Мишин однолеток, рослый парень с широким, скуластым лицом. Он проснулся и вышел на шум.

— Да вот змея меня ужалила, гадюка, — пояснил Миша, уверенный в глубине души, что это безвредный уж. Мешкав, житель здешних мест, пожилой крестьянин, работавший в отряде померщиком, говорил ему, что ядовитые змеи здесь почти не водятся.

Пока Саяпин разжигал костер, Миша добивал змею, которая еще шевелилась, хотя у нее была раздроблена голова.

— Плохо твое дело, — сказал сочувственно Саяпин. — Надо начальника будить, пока не поздно.

— Пустяки! — ответил Миша небрежно. — Я сам приму меры. Никто ничего и не узнает. И ты не смей: никому говорить, а то рабочие будут бояться в лесу.

Весело запылали в костре сухие сосновые ветки, огонь взметнулся и осветил в(се вокруг.

— А ведь в самом деле гадюка, — сказал Панкрат, вглядываясь в серое длинное тело, украшенное на спине черной полосой.

У Миши похолодело на сердце. Он оглянулся на палатку, но решил выдержать характер и никого не будить.

— Слушай, Панкрат, — сказал Миша хрипловатым голосом: — возьми дробовик и обшарь вон те кусты, и дальше Пройди, в лес. Кто-то здесь ходил. А я тут приму меры. Да, смотри, не говори никому…

Саяпин удивленно посмотрел на товарища и скрылся в кустах.

Миша прочел много книг о путешествиях по дальним странам и знал, как сейчас действовать.

Промыв ранку, он сделал острым ножом крестообразный разрез на пятке. Пытался высосать кровь, но как ни изгибался, какие акробатические позы ни принимал, не смог дотянуться до разреза губами. Тогда юноша развязал вещевой мешок, достал щепотку пороха из своих охотничьих запасов, насыпал его горкой на укушенное место и поджег.

Превозмогая боль, он смазал пятку йодом и туго перевязал ее.

Когда вернулся Панкрат, Миша встретил его вопросом:

— Ну как?

— Никого нет.

— Плохо смотрел. Тс-с!.. Тише! — Миша погрозил Панкрату пальцем и прислушался. — Нет, показалось… А тогда ясно видел, как кто-то прыгнул в кусты. — Миша подошел к Панкрату вплотную и прошептал: — За нами следят, понимаешь? Но ты, смотри, никому не говори пока! — Миша показал на змею и добавил уже другим, просительным тоном: — Ты сними с нее шкуру, ладно?..

Спал Миша плохо: болела нога. Проснулся он чуть свет. В палатке уже надоедливо звенели комары. Миша подошел, прихрамывая, к костру, осмотрел со всех сторон убитую гадюку, сказал: «Ого-го!» — и оттащил ее в траву. Затем занялся осмотром кустов.

Густые заросли шиповника были помяты и поломаны в одном месте. Кто же это был? Никаких следов обнаружить не удалось. Все же, дрожа от холода, практикант долго ползал на коленях, обследуя каждую ветку, каждый сантиметр земли, но не нашел ничего, что объяснило бы ночное происшествие.

Зато, внимательно осмотрев обувь, Миша обнаружил, что ночью по ошибке пытался надеть ичиги Кандаурова.

Миша решил, что человек, посадивший змею в ичиг и плотно прикрывший ее портянкой, чтобы гадюка не выползла раньше времени, покушался на жизнь землемера. Раздумывая над случившимся, Миша вернулся в палатку. Там все еще спали, кроме кашевара Фомы, который лениво скреб обеими руками волосатую грудь и зевал во весь рот.

Миша лег на свое место. «Что же это такое? — думал он. — Кто и зачем это сделал?» Нога одеревенела и плохо повиновалась. Понимая, что больше не уснет, Миша принялся энергично растирать ее, хотя каждое движение --">