Пьер Пфеффер - На островах дракона

Методически обследуем окрестности и обнаруживаем их десятками на земле и даже на мелководье. Это морские змеи, чей яд в два раза сильнее яда кобры и против которого еще нет вакцины^[4]. На великое наше счастье, эти змеи крайне пассивны и почти никогда не нападают первыми. Тем не менее трогать их не рекомендуется, тем более наступать на них. Место, где мы высадились, кишмя кишело ими.

— Веселенькие дела! — заключает Ги. — Москиты, песчаные мушки, змеи, морские крокодилы и в довершение всего злые духи! Можешь гордиться: место для лагеря идеальное!

Пристыженный, щиплю себя за нос. Действительно, ведь это я настоял на том, чтобы приехать в Лохо Буайя: название показалось мне овеянным таинственной дымкой. Крокодилова бухта… Не правда ли, вспоминаются пираты, зарытые сокровища, затонувшие корабли? Приехав на Яву, мои спутники собирались отправиться на Борнео^[5], где мы впоследствии провели больше года среди даяков^[6]. Я же упрямо доказывал, что начинать надо с Малых Зондских островов!

Три дня в раскаленном гараже, любезно предоставленном нам французским консулом, мы спорили с пеной у рта так, что наша группа, отнюдь не являвшая пример единения еще при отъезде из Франции, чуть не распалась.

Ги Пьязини и Пьер Эз, как этнологи, были абсолютно правы, желая ехать на Борнео изучать лесные племена острова. А поскольку именно они организовали экспедицию, их мнение значило больше, чем мое, зоолога, ибо именно в этом качестве я был придан экспедиции парижским Музеем естественной истории. Но я знал, что, если мы не отправимся вначале на Малые Зондские острова, мы ни за что уже не попадем туда, а эти острова, точнее три из них, представляли для меня исключительный интерес: ведь это единственное место на земном шаре, где еще водятся гигантские ящеры, прямые потомки чудовищ мезозойской эры.

Жорж Бурделон, кинооператор экспедиции, изъездивший всю Африку и Индию, тоже специализировался главным образом на этнографических лентах. Но возможность снять документальный фильм об уникальных фантастических животных зажгла его, и нас стало двое против двоих. А поскольку горло у нас оказалось крепче, чем у двух остальных товарищей по экспедиции (один из которых, кстати Пьер Эз, легко дал убедить себя, завороженный слышанным в детстве рассказом об одном из этих островов), в одно прекрасное утро мы погрузились в лодку и отправились на поиски дракона.

Первоначально нашей целью был Комодо — островок в цепи Малого Зондского архипелага между Сумбавой и Флоресом на полпути от Явы на западе до Австралии на востоке. Для натуралиста название Комодо звучит так же, как для туриста Нотр-Дам или Ангкорский храм. Однако всего несколько десятилетий назад лучший географ сел бы в галошу, попроси его отыскать этот микроскопический кусочек суши среди трех тысяч островов, составляющих Индонезию.

Впервые Комодо всплывает из своего векового забвения накануне первой мировой войны. Перенесемся же в 1911 год — время, когда человек впервые отваживается штурмовать атмосферу. Некий смелый пионер голландской авиации, вылетевший с Явы и подхваченный западными ветрами, делает вынужденную посадку на море близ одного из бесчисленных островков, которые образуют почти сплошной барьер между бурными голубыми водами Индийского океана и зеленой гладью спокойных зондских морей с чарующе нежными именами: Южно-Китайское, Яванское море, море Флорес, Молукское море…

Самолет идет ко дну, но пилоту удается достичь суши, где его подбирают рыбаки, и после многих злоключений он добирается до Явы.

И вот здесь-то история принимает забавный оборот. В рапорте начальству спасшийся летчик описывает остров, куда он добрался, и утверждает, что собственными глазами видел там гигантских ящеров, настоящих драконов, которые охотятся на оленей и кабанов, в изобилии водящихся там. Его, естественно, поднимают на смех:

— Если ваши чудовища действительно существуют, уж будьте уверены, о них бы давно было известно!

А многие не скрывают своего мнения: бедняга, должно быть, получил такой шок при аварии, что его надо скорее лечить; выздоровеет — бросит думать о своих «драконах». И летчика в самом деле едва-едва не упрятывают в сумасшедший дом: так он упорствует в своем рассказе.

Лишь один слушатель воспримет его всерьез. Это майор Оуене, директор знаменитого яванского Музея Буитензорга:

— Водятся же полутораметровые морские игуаны на --">