Арчи Карр - В океане без компаса

реке между стенами леса. Вода била из-под фюзеляжа и застилала иллюминаторы. Как раз напротив лагеря мы достигли взлетной скорости, вырвались из водных струй, иллюминаторы очистились, и я успел увидеть Ларри Огрена, студента Флоридского университета и моего верного помощника по работе с черепахами в Тортугеро. Он махал нам с пристани, а рядом с ним стоял Лео Мартинес, креол, наш mayordomo. Они остались, чтобы собрать черепашек для последнего рейса. Приближался новый пик массового вылупления черепашек, и лагерю предстояли жаркие денечки. Рыба не ловилась, насос еле тянул, а каждую ночь из песка торопливо выбирались стайки юрких созданий величиной с большую монету, и все они спешили поскорее отправиться туда, куда отправляются новорожденные черепашки. Каждую ночь в оградах из мешковины, окружавших гнезда на гнездовом пляже, появлялось по пятьдесят, а то и больше черепашек, и каждое утро нужно было собирать их сотнями, переносить в садки и кормить рубленой рыбой. Каждый день воду в деревянных садках нужно было менять при помощи дребезжащего насоса, шланг которого уходил за линию прибоя перед навесом с садками. Насос постоянно ломался, и тогда воду таскали в ведрах. Когда садки наполнялись черепашками, в Тортугеро начинался непрерывный аврал. В период выхода черепашек из яиц не отдыхает никто. Впрочем, в прошлые сезоны Ларри и Лео приходилось гораздо хуже, потому что тогда черепашки вывозились крохотными партиями на четырехместной «Цессне».

А этот ревущий «Грумман», кроме нас с Гарольдом Хэртом, профессором зоологии из Университета штата Юта, вез еще восемь тысяч новорожденных черепашек, которых предстояло высадить в разных местах Карибско-го побережья.

Мы расставались с Тортугеро до следующего сезона. Я смотрел, как мимо проносятся крытые пальмовыми листьями хижины. Мы вырвались из мертвой хватки реки, я почувствовал ровную опору воздуха, и за иллюминаторами замелькали уже не стволы деревьев, а их кроны. Мы мчались вдоль окаймленного лесом русла, и там, где устье изогнулось навстречу соленым волнам, круто пошли вверх по направлению к морю, мимо зеленого конуса Серро-Тортугеро, одинокой горы, возвышающейся по ту сторону протоки почти рядом с пляжем. Именно Серро, утверждает местная легенда, каждый июль приманивает зеленых черепах со всего Карибского побережья.

О, конечно, рассказы, будто гора служит маяком мигрирующим черепахам, нелепы, это всего лишь фольклор! Но я молчу, потому что потратил десять лет на поиски более правдоподобного объяснения того, каким образом черепахи отыскивают этот пляж. Однако ни один хороший навигатор не станет пренебрегать надежными приметами, которые помогают ему подойти к берегу там, где нужно. Как знать, может, Серро действительно служит вехой черепахам, плывущим в Тортугеро? И пока тайна ориентирования черепах в морских просторах остается почти необъясненной, было бы глупо отвергать такое предположение с высокомерной категоричностью.

Летчик, сделав вираж у Черепашьей горы, продолжал набирать высоту над водными просторами, и вскоре мы уже почти могли разглядеть границу Никарагуа, где река Сан-Хуан, изливаясь из большого озера, несколькими рукавами впадает в Карибское море. Мы повернули назад, к суше, и зеленая кровля тропического леса приобрела тот особый замшевый вид, какой появляется у нее, когда смотришь с определенной высоты. В пятидесяти милях к югу, за Пуэрто-Лимоном, единственным карибским портом Коста-Рики, голубели горы.

Мы повернули на юг, и я подумал было, что мы уже летим в Панаму. Но летчик решил еще разок развлечь одинокую деревушку, самолет круто пошел вниз, и мы вновь оказались над самой водой. Мы пронеслись вниз по реке, едва не задевая зеленые верхушки, мимо Ларри и Лео, которые все еще стояли на пристани под колышущейся кружевной листвой хлебных деревьев. Затем промчались над белыми зубчатыми зигзагами прибоя, и теперь под нами не было ничего, кроме волн. Мой восьмой сезон в Тортугеро разом пришел к концу, и у меня привычно защемило в груди, как всегда, когда я расставался с этим безвестным милым местечком на узкой косе между черной рекой и морем.

Амфибию «Грумман-Альбатрос», на которой мы летели, нам прислали из Рузвельт-Роудс (Пуэрто-Рико) по распоряжению военно-морского ведомства. Появление ревущего двухмоторного самолета, столь неуместного в этом тихом селении у речного устья, было результатом многих событий и самых --">