Жанна Ермековна Курмангалеева - Фарватер

теплую кровь у себя на обшивке. Не выходя из тени мачты, я наконец исчерпал все свои заряды. Обнажил саблю, отошел от пяртнерса и с вызовом развел руками. У солдатов тоже кончились пули и они пустились в рукопашную. Я почему-то очень неловко отразил первый удар, полоснул лезвием другого нападающего, обернулся, встретился глазами с Недом. Вдруг ни с того ни с сего на меня с обеих сторон налетели солдаты. Нед сделал шаг вперед, презрительная улыбка тронула его тонкие губы, бельмо жутковато блеснуло на солнце. Он взмахнул саблей и тут раздался крик:

– Майна, Дюк!

Падая на палубу, я похолодел – мне показалось, что я отчетливо услышал голос Не Промаха. Но ведь он не мог там оказаться…

   Выстрел. Доносчик пошатнулся и свалился замертво. Зольды от неожиданности отпустили меня, начали озираться в поисках стрелявшего, и я тут же смел их, подобрав свою саблю. Обернулся. Передо мной с еще не опущенным и дымящимся оружием стоял боец. Тень от треуголки падала на его лицо. Однако не было времени узнавать, кто есть кто – бой не был завершен. Я с новой силой обрушился на защитников палубы, ободренный мыслью, что у меня есть соратник. “Соратник” тем временем повернул освободившийся штурвал. Шхуна отделилась от крейсера. Кто-то с криками успел перепрыгнуть на борт военного корабля. Остальные остались. Ряды их заметно поредели. Я с удивлением обнаружил, что мы вдвоем тесним солдат.

   Они сдались. Загнав их в трюм, я поспешно начал уводить шхуну от наконец проснувшегося корабля. Спаситель мой ловко забрался на фор-брам-стеньгу и сорвал флаг.

   Победа.

   Поняв, что я на “Ла Либре”, свободный, я в изнеможении опустился на палубу и прислонился спиной к грот-мачте. Не верил я в счастливый исход этого всего. Боже мой… Смешно было бы после этого умереть от счастья, но казалось, что это и произойдет. Тут стук каблуков о палубный настил напомнил мне о неожиданном перебежчике.

   Он швырнул флаг на опердек, торопливо стянул с себя неудобные и скользкие сапоги, снял шляпу и с облегчением провел рукой по волосам. Курчавые его волосы приняли прежнюю веселую форму. Тим с улыбкой кивнул мне.

   Как я мог принять его за Кида – вопрос нерешенный, и я бессознательно почувствовал, как уколола меня глупая надежда.

– Разве я не говорил тебе – заботиться только о себе? – с невольной благодарной улыбкой спросил я у него. Сбросив с себя тугой мундир, он засмеялся и пожал плечами.

– Я и забочусь. За едой пришел. Там наш Хомяк просто напал на наш провиант – того и гляди, не хватит до земли. Ну я и думаю, надо бы вернуться.

Он нагнулся и прижал палец к шее одного солдата. Выпрямился, попытался скрыть печальный взгляд. Потеряв управление над собой, я положил руки ему на плечи и ласково посмотрел в глаза.

– Малыш… как?..

– Прыгнул за борт, приплыл назад, через клюз пробрался в кубрик, ограбил там какого-то зольдика, напялил его одежду, поднялся сюда, стал ждать удобного момента. А тут ты выскакиваешь. Ну, я зарядил пистолет и присоединился, – просто рассказал он, словно говоря о воровстве какой-нибудь конфеты.

Я наконец справился с собой, отцепился от парня и кивнул, не зная, что и сказать. Чем я мог это выразить?

– Незачто, – ответил он, поняв, что у меня на уме. – Теперь мы квиты.

– Я вечный твой должник, малыш.

Мы замолчали, он занялся парусами, ловя ветер, чтобы он отнес нас дальше от крейсеров, а я нашел ключи от кандалов. Браслеты от них так впились в руки, что к исходу битвы пальцы совсем занемели. Затем принялся за грязную работу. Скоро палуба приобрела более-менее надлежащий вид и на ее борту находились только мы с Тимом да пленники в трюме. Трудно вдвоем управлять кораблем, но остальные не должны были уйти далеко.

– Что будешь дальше делать? – спросил я, наконец разобравшись с парусами и погибшими и вставая за штурвал.

Смахивая испарину со лба, он стал рядом.

– Ну, приму наших на борт, конечно, – ответил он, смеясь.

– Да я не об этом, – отмахнулся я от него. – Что с жизнью своей делать будешь?

– Жить дальше, – многозначительно, но с улыбкой, выдающей иронию, отразил он.

– Да ну тебя! Куда потом пойдешь?

– А что, ты гонишь? – попытался пошутить Тим, но даже от меня не скрылась мрачная тень на его лице.

– Можешь остаться, я только рад буду. Но что Розет?

Он помрачнел еще больше.

– А что с ней? Высадим ее на землю, она вернется домой…

– И ты больше никогда ее не увидишь? – допытывался я до него.

– Дюк, чего --">