Александр Дюма - Анж Питу

такое добродетель! — возопил аббат, задыхаясь от гнева. — Не знаешь, что такое религия!

— Я знаю, что это такое, по-французски, — отвечал Питу, — но не по-латыни.

— В таком случае отправляйся в Аркадию, juvenis^[9], между нами все кончено, бездельник!

Питу был так удручен, что даже не подумал отскочить, хотя аббат Фортье вытянул из-за пояса плетку с таким же серьезным видом, с каким полководец, вступая в бой, извлекает из ножен шпагу.

— Но что же мне делать? — спросил несчастный, бессильно уронив руки, — что же мне делать, если меня не примут в семинарию?

— Делай что хочешь, мне это, черт возьми, совершенно безразлично!

Добрый аббат был так разгневан, что не выбирал слов.

— Но разве вы не знаете, что моя тетка считает меня без пяти минут аббатом?

— Что ж! Придется ей узнать, что ты неспособен быть даже ризничим.

— Но, господин Фортье…

— Я же сказал тебе — убирайся вон: limina linguae.

— Хорошо! — сказал Питу тоном человека, принявшего решение, пусть тягостное, но окончательное. — Вы позволите мне забрать мой пюпитр?

Питу надеялся, что за время этой краткой передышки аббат Фортье смилостивится.

— Еще бы, — отвечал аббат. — Забирай его вместе со всем содержимым.

Питу понуро поплелся по лестнице в класс, находившийся на втором этаже. Он вошел в комнату, где вокруг большого стола человек сорок школяров делали вид, что занимаются, тихонько приподнял крышку своего пюпитра, дабы убедиться, что все его обитатели в целости и сохранности, осторожно снял его с места и медленно двинулся в обратный путь, стараясь ничем не потревожить своих питомцев.

На верхней площадке лестницы стоял, указывая вниз рукояткой плети, аббат Фортье.

Пришлось Анжу Питу пройти под кавдинским ярмом. Он постарался сжаться в комочек и принять самый униженный вид. Это не помешало аббату Фортье наградить его последним ударом того орудия, которому учитель был обязан своими лучшими учениками и которое, хотя Анж Питу подвергался его действию чаще и продолжительнее, чем любой другой школяр, принесло в его случае столь незначительные плоды.

Покуда Анж Питу, утирая последнюю слезу, направляется со своим пюпитром на голове в сторону Плё — квартала, где живет его тетка, скажем несколько слов о его наружности и происхождении.

II ГЛАВА, В КОТОРОЙ ДОКАЗЫВАЕТСЯ, ЧТО ТЕТКА НЕ ВСЕГДА МОЖЕТ ЗАМЕНИТЬ МАТЬ

В ту пору, когда началась эта история, Луи Анжу Питу исполнилось, как он сам сказал в разговоре с аббатом Фортье, семнадцать с половиной лет. Был он юноша высокий, худощавый, светловолосый, краснощекий, с глазами цвета голубого фаянса. На устах его цвела свежесть и невинность юности, рот был большой, что называется, до ушей, за толстыми губами прятались два ряда великолепных зубов, призванных поражать всех тех, с кем будет разделять трапезу их хозяин.

Длинные костистые руки увенчивались ладонями широкими, как вальки; кривоватые ноги, колени величиною с детскую голову, туго обтянутые узкими черными штанами, огромные ступни в стоптанных башмаках телячьей кожи, порыжевших от времени; и, чтобы довершить точное и беспристрастное описание особых примет бывшего воспитанника аббата Фортье, добавим, что он был одет в длинную блузу из коричневой саржи.

Нам остается набросать его нравственный портрет.

Анж Питу осиротел в двенадцать лет; в эту пору он имел несчастье лишиться матери, у которой был единственным сыном. Отец Анжа умер, когда ребенок был совсем мал, и любящая мать до последних дней своей жизни позволяла сыну делать, что ему вздумается, вследствие чего физическое развитие мальчика было выше всяких похвал, нравственное же развитие оставляло желать лучшего. Родившийся в очаровательной деревушке под названием Арамон, расположенной в одном льё от города и окруженной лесами, Анж Питу начал познание мира с исследования этих лесов и впервые напряг свой ум, отыскивая средства войны с обитавшими там животными. Поскольку деятельность эта увлекла Анжа Питу безраздельно, к десяти годам он стал незаурядным браконьером и первоклассным птицеловом, не затратив на это почти никакого труда и, главное, не беря ни у кого уроков; им двигал исключительно тот инстинкт, что вселяет природа в человека, рожденного среди лесов, инстинкт, родственный тому, каким наделены животные. Ни --">