Бернард Корнуэлл - Война Волка

— Ну, и что нам делать? — спросил он.

— Отогнать ублюдков от восточной стороны города.

— Их там полно.

Видимо, с восточной стороны Честера собралось почти две трети врагов. Между низких шалашей из веток и дерна густо горели костры. Южнее этих убогих укрытий, у руин древней римской арены, разместилась дюжина роскошных шатров. Остатки старинных стен использовали как доступный источник камня, но всё же они были выше шатров, над которыми в неподвижном воздухе поникли два флага.

— Если Цинлэф до сих пор здесь, — сказал я, — он в одном из шатров.

— Будем надеяться, что мерзавец пьян.

— Или, может, он на той арене, — продолжал я. Громадная каменная арена располагалась снаружи города. Под ее каменными сидениями были вырублены похожие на пещеры углубления. Когда я в последний раз их исследовал, они служили прибежищем для диких собак. — Будь у него хотя капля разума, он ушел бы отсюда. Оставил воинов проследить, чтобы гарнизон вымирал с голода, а сам отправился бы на юг. Там мятежники могут выиграть или проиграть. Но не здесь.

— А у него есть разум?

— Тупой, как репа, — ответил я, и все засмеялись. Несколько женщин с вязанками дров отошли, уступая дорогу. Опустившись на колени, женщины изумленно таращились на меня, пока мы проезжали мимо. Я им помахал.

— Кое-кого из них мы сделаем вдовами, — сказал я, все еще смеясь.

— По-твоему, это забавно?

Я пришпорил Тинтрига и пустил рысью.

— Мы с тобой — два старика, едущие на войну, — сказал я, — вот что кажется мне забавным.

— Разве что ты, — съязвил Финан.

— Ты же мой ровесник!

— Я не дед!

— Возможно, и дед. Ты точно не знаешь.

— Бастарды не в счет.

— Они тоже считаются, — настаивал я.

— Тогда ты, наверное, теперь уже прадед.

Я бросил на Финана строгий взгляд и рявкнул:

— Бастарды не в счет! — отчего он рассмеялся, а потом осенил себя крестом — мы достигли римского кладбища, тянувшегося по обеим сторонам дороги.

Здесь водились призраки, бродили меж замшелых могильных камней с полустертыми надписями, которые могли прочесть только христианские священники, знающие латынь. Много лет назад один священник в пылу рвения принялся сбрасывать с могил камни, объявив их языческой мерзостью. В тот же день он внезапно умер, и с тех пор христиане терпимо относятся к этим могилам, которые, как мне кажется, защищают римские боги. Епископ Леофстан посмеялся, когда я рассказал ему эту историю, и уверил меня, что римляне были добрыми христианами. «Это наш Бог, единственный подлинный Бог поразил того священника», — сказал он. Сам Леофстан тоже умер так же внезапно, как и тот священник, разрушитель могил. Судьба неумолима.

Теперь мои люди растянулись и двигались не цепочкой, но близко друг к другу. Никто не хотел ехать близко к краю дороги — ведь там собираются призраки. В таком длинном и беспорядочном строю мы были уязвимы, но, кажется, враг не считал нас угрозой. Мы обогнали еще нескольких женщин, сгибавшихся под огромными вязанками хвороста, собранного в рощице севернее могил. Теперь до ближайших бивачных костров оставалось недалеко. Вечерний свет угасал, но до сумерек было еще не менее часа. На северной стене города я заметил людей, увидел у них в руках копья и понял, что они увидели нас. Они примут нас за подкрепление, пришедшее на помощь осаждающим.

За старым римским кладбищем я придержал Тинтрига, чтобы мои воины могли подтянуться. Вид этих могил и мысли о епископе Леофстане всколыхнули воспоминания.

— А помнишь Мус? — спросил я Финана.

— О Господи! Да как же я мог забыть? — ухмыльнулся он. — Ты... — начал он.

— Никогда. А ты?

Он покачал головой.

— Твой сын не раз ее объезжал.

Сына я оставил командовать гарнизоном Беббанбурга.

— Он парень везучий, — ответил я.

Мус — на самом деле ее звали Сунгифа — была маленькой, как мышка, и замужем за епископом Леофстаном.

— Интересно, где сейчас Мус? — Я все смотрел на северную стену Честера, пытаясь прикинуть, сколько людей несут стражу на бастионах. — Больше, чем я ожидал, — заключил я.

— Больше?

— Да, людей на стене, — пояснил я. На бастионах я разглядел по крайней мере человек сорок, и понятно, на восточной стороне, где сосредоточена основная масса врагов, их не меньше.