Пьер Алексис де Понсон дю Террайль - Капитан Мак

человек просто согласился, то выдать ее за коменданта Ла-Рош-Сент-Эрмели он был в восторге.

— Дорогой капитан, — сказал он, протягивая Маку руку, — садитесь сюда и отужинайте с нами. Я уверен, что за событиями этого дня вы и поесть-то забыли!

— Принимаю ваше приглашение с великим удовольствием, вы правы, ей-ей; даже упоминание о еде разбудило во мне зверский аппетит.

— А… она уехала? — спросила Сара.

— И не просто уехала; она приняла решение, как истая испанка, уйти в монастырь.

На лице Сары отразилось огромное облегчение, а у бедной Перинетты невольно вырвалось рыдание.

— Ну-ну, — сказал ей Мак, — утешься, дочь моя; Испания — еще не край света, и твой Сидуан оттуда вернется, любя тебя пуще прежнего. А теперь, дорогой господин Лоредан, мне нужно задать вам важный вопрос.

— Говорите, капитан, но знайте наперед, что это балованное дитя мне уже сказало, что вас интересует. Ее желания всегда были для меня законом, — добавил Лоредан, нежно глядя на дочь. — А теперь я слушаю вас.

— Господин Лоредан, — сказал, немного волнуясь, Мак, — я ценю, поверьте, честь, которую вы мне оказываете, отдавая мне самое дорогое, что у вас есть.

— Не благодарите меня, сударь, я знаю, что вы достойны моей дочери… и к тому же, она ведь вас любит?

— Хорошо, мэтр Лоредан, поговорим о нашей свадьбе, Его преосвященство господин кардинал, которому благоугодно принимать большое участие в моей судьбе, желает, чтобы я как можно скорее отправился к месту моего назначения в Ла-Рош-Сент-Эрмель, и, — добавил Мак, влюбленно глядя на Сару, — я хотел бы уехать туда не один.

— Ну, конечно же, сын мой, вы должны взять с собой жену. Мне, конечно, будет нелегко, — добавил он дрогнувшим голосом, — но я буду утешать себя мыслью, что она счастлива.

— Но, милый отец, — сказала Сара, краснея, и на глазах у нее появились слезы, — я не хочу оставлять вас одного. Вы достаточно богаты, а король возьмет другого ювелира.

— Да, моя дорогая, ты права, и я, наверное, часто буду оставлять свой старый дом и приезжать к вам, чтобы помолодеть, радуясь вашему счастью. Но Мак только что сказал, что кардиналу нужно повиноваться. Его преосвященство не слишком щедр на знаки внимания, и, когда он их дарит, нужно считать, что тебе оказали большую честь, и подчиняться немедленно. Итак, дети мои, с этого часа вы можете считать себя помолвленными. А свадьбу сыграем, когда тебе угодно, Мак.

Перинетта снова всхлипнула.

— Вот видите, капитан, как мне-то не везет! — сказала она. — Барышня обещали, что и вашу и нашу свадьбу мы сыграем в один и тот же день!

— Детка, — ответил Мак, — человек предполагает, а политика располагает, но мы постараемся возместить тебе это небольшое разочарование и сыграем твою свадьбу в Ла-Рош-Сент-Эрмели, это будет еще прекрасней.

— Да, но когда? И вернется ли вообще Сидуан?

— Дурочка ты, дурочка! Если бы ты видела, как он уезжал! Вернется ли? Я отвечаю, что вернется: когда мы с ним расставались, глаза у него были такие же заплаканные, как у тебя сейчас!

При этих словах на губах Перинетты снова заиграла улыбка.

— А теперь, дорогой господин Лоредан, я должен перед вами извиниться.

— За что?

— Дело в следующем: в этом подземелье я потерял одну памятную вещицу — медальон, который был на мне со дня моего рождения. Я обнаружил эту потерю только уже у кардинала, причем в эту минуту я был у него не один: когда я невольно вскрикнул, заметив, что его потерял, там была еще одна знатная дама. Эта дама захотела узнать, в чем дело, и, когда я ей рассказал, что в медальоне был портрет, она очень взволновалась и заставила меня пообещать ей, что я, если понадобится, перерою все катакомбы, но найду его и покажу ей.

— И вы собираетесь снова туда спуститься? — воскликнули Сара.

— Я уже там был, дорогая Сара и, благодарение Богу, нашел эту реликвию, которой я очень дорожу, поскольку мне всегда казалось, что это портрет моей матери. Но, к несчастью, когда я пришел к мадемуазель де Бовертю, слуги сказали мне, что ее нет дома, но что она просила меня оставить свой адрес, если я приду в ее отсутствие. Вы же понимаете, дорогой господин Лоредан, что оставить адрес какой-то гостиницы было бы недостойно коменданта Ла-Рош-Сент-Эрмели, и я оставил ваш.

— И правильно сделали, сын мой, вы здесь у себя дома.

И не успел ювелир произнести эти слова, как перед лавкой остановилась карета. Из нее вышла дама, одетая в черное, и вошла к --">