Владимир Александрович Андриенко - Дрозды. Последний оплот

требуют и требуют! Давай паровоз! Обеспечь обмундированием! Срочно перебросить стрелковый батальон на позиции, используя имеющийся в вашем распоряжении наличный транспорт! Отправить боеприпасы в расположение 3-й отдельной батареи! А что можно сделать, когда отряды Шкуро постоянно расстреливают людей? Кто станет работать в таких условиях? Вместо пайков его казаки в волчьих папахах раздают удары кнутом!

– Согласен с вами, Густав Карлович, – ответил Лабунский. – Поначалу это были те, кто сотрудничал с красными, а ныне и простые обыватели идут в расход. Еврейские погромы не прекращаются. Население отвернулось от нас, полковник. Уговорить рабочих выйти на смену почти невозможно. Их ставят к станкам насильно, но они разбегаются.

– Думаешь, я этого не вижу? Но на мои приказы Шкуро не реагирует. Он генерал и командир корпуса. Я для него не указ. Контрразведка вообще со мной не считается.

– И самое плохое, Густав Карлович, что мы полностью подтвердили то, что написано в листовках большевиков. Наши части попросту грабят население. Многие офицеры тыловых служб берут взятки. И ничего сделать нельзя! Ваша канцелярия насквозь этим пропитана. Балы и пьянки. Пир во время чумы!

– Я много раз имел разговоры с моим старшим адъютантом капитаном Рихманом. Хотел заставить его работать. Но где там! Да кем мне его заменить?

– И стоит ли менять? – спросил Лабунский. – Что изменит замена вора Рихмана?

– Он явно не на своем месте, поручик. Все делает с точностью до наоборот.

– Я также имел с ним стычки по поводу его нечистоплотности, господин полковник. Но хорошо если он просто взяточник. А если это измена? Он дискредитирует новую власть в городе.

– Да разве он один? – спросил полковник. – Но насчет измены? Это вы слишком, поручик. Его ведь назначили на должность по «просьбе» контрразведки.

– Контрразведки?

– Именно так. И не местной генерала Шкуро. А бери выше – контрразведки Добровольческого корпуса.

– И кто просил за него, господин полковник? – спросил Лабунский.

– «Просьбу» мне передал капитан Васильев. От имени своего начальника полковника Вольского. А кто стоит за Вольским? Кто знает? Может генерал Кутепов, а может еще кто из командования. Вот такие люди и стараются показать населению, кто мы и зачем пришли. Потому в Воронеже у нас нет поддержки. Здесь работает красное подполье. В городе полно большевистских листовок. Население бежит из города. На работу никто не выходит!

– Все так, господин полковник!

– Я просил освободить меня от этой проклятой должности. Но они в штабе отказали. Да и куда мне идти? Командовать полком?

Полковник махнул рукой.

– Прости меня, Петр, что втянул тебя во всё это.

– Густав Карлович, если кто и может занимать этот пост, то это вы.

– Нет. Я ничего не могу, поручик. Через неделю меня не будет в Воронеже.

– Как?

– Теперь я подаю в отставку. И мне плевать, как они на это посмотрят! Этой войны нам не выиграть, Петр. Скоро красные снова будут в городе.

– Деникин не отдаст Воронеж!

Кальве нервно засмеялся:

– Это ты вычитал в «Воронежском телеграфе»?

– Командующий придает городу большое значение, Густав Карлович.

– Наши пехотные части укомплектованы едва наполовину. А красные снова провели мобилизацию! Мы обещали свободную торговлю и восстановление законности, Петр. А что творится в городе? Грабежи и расстрелы. Деньги правительства ВСЮР³ имеют такую же цену, как и совзнаки⁴ большевиков – никакой! Население против нас. Но вызвал я тебя по другому поводу, Петр.

– Что еще случилось, Густав Карлович?

– На тебя написали донос.

– Донос? – удивился Лабунский.

– Вот, – Кальве положил перед поручиком лист бумаги.

Там сообщалось, что поручик Лабунский скрывает в своей квартире, выделенной для него военным комендантом города полковником Кальве, агента большевиков. И именно поручик Лабунский был в городе до его занятия войсками Добровольческой армии. Вероятно, что он и является агентом ЧК, которого разыскивают сотрудники контрразведки 1-го армейского корпуса ВСЮР.

– Что это за ерунда? – Лабунский посмотрел на полковника.

– Написал это капитан Рихман, Петр. Зря ты с ним поссорился. Не стоит говорить правду открыто в наши дни.

Недавно между Рихманом и Лабунским вспыхнула ссора по поводу недобросовестного отношения старшего адъютанта к своим обязанностям.

– Но он обвинил меня в том, что я агент ЧК!

– Он основывается на том, --">