Уилбур Смит , Том Харпер - Призрачный огонь

спал у нее на руках. Она передала ребенка Тео. - “Он становится слишком тяжелым для меня, - сказала она. - “И скоро у меня будут заняты руки со следующим ребенком.”

Она сообщила ему эту новость, когда он вернулся из похода. Ребенок рос еще быстрее, чем первый - она уже дважды выпускала свои платья. Тео был уверен, что на этот раз это будет девочка.

Абигейл сбросила туфли и чулки и опустила ноги в воду, как в ту ночь у пруда Шоу много лун назад. Она взяла Тео за руку.

- “Ты думал о Констанции?”

- Нет” - запротестовал Тео. Это была ложь. Каждый день в течение последних двух месяцев он вспоминал эти последние мгновения на вершине утеса, прижимая к себе Констанцию, наконец-то воссоединившись, такой же счастливый, как и всегда. На какое-то мимолетное мгновение он почувствовал, что его семья снова стала единым целым, что духи его отца и матери были с ними, обнимая их всех. Детство ожило в нем самым ярким, ошеломляющим образом, а потом видение рассеялось, как рассеивается туман, и он вернулся в холодное, тяжелое настоящее.

Убедившись, что Констанция в безопасности и находится далеко от края обрыва, он ослабил хватку. - “Нам лучше вернуться назад.”

Констанция отстранилась от него. - Назад куда?”

- К моим людям, а потом в Олбани. Ты будешь жить с нами - со мной, Абигейл и Калебом. Мы снова станем семьей.”

- “И что же я буду делать? - Она говорила с горечью, которую Тео никогда раньше в ней не слышал. - Выйти замуж за фермера? Жить как какая-нибудь пограничная жена, сметая свиной помет с грязного пола?”

Тео уставился на нее, почти потеряв дар речи. - “А куда еще ты можешь пойти?”

- “Я хочу вернуться в Париж. Именно там я оставила свое сердце и душу. Я буду жить как графиня и танцевать, носить прекрасные платья, посещать оперу и быть принятой в Версале.- Она безрадостно рассмеялась, и это был самый ужасный смех из всех, что Тео слышал в тот день. - Жить в дикой местности, играя в солдатиков и индейцев, возможно, и есть твоя жизнь, Тео. Но это не мое.”

- “Но ты не будешь в безопасности. Мужчины будут эксплуатировать тебя, использовать, отвергать, когда они насытятся твоей красотой и очарованием. Так устроен мир. Я буду заботиться о тебе, лелеять тебя и следить, чтобы с тобой ничего не случилось. Ты слишком легко ранима, моя дорогая сестра. Пожалуйста, Констанция, умоляю тебя.”

В глазах Констанс стояли слезы. - “Я знаю, что ты желаешь мне добра, мой маленький брат, но я хочу быть свободной, петь, как птица, любить себя и не всегда быть рабом чужого представления о том, кто я такая. Я должна вести себя, как подобает леди, жене или, боже упаси, несчастной старой деве, горюя от выбора, который я никогда не делала, от дорог, по которым никогда не ездила, иссохшей от отсутствия любви, уродливых взглядов, одиночества.”

Она коснулась его щеки. - “Ты мой брат, и я люблю тебя. Но если бы мне пришлось жить здесь с тобой, в этой богом забытой глуши, я бы возненавидела тебя так же сильно, как когда-то ненавидела Корбейля.”

Они разговаривали до тех пор, пока Тео не расплакался. Но Констанция не сдавалась, а Тео был слишком слаб, чтобы ее заставить. В конце концов Моисей согласился отвезти ее с отрядом абенаков в деревню французской миссии Святого Франциска. Оттуда она могла найти эскорт до Квебека и Берчени, а оттуда - до Парижа.

Она обняла его и держала так, словно никогда не отпустит. Она всхлипывала, и Тео в глубине души понимал, что никогда не сможет защитить ее от боли, которая неминуемо обрушится на нее. Солнце уже садилось, и ее губы были холодны. Она начала дрожать.

- Прощай” - сказала она. - “Не думаю, что мы еще встретимся. Хотя, - добавила она, - кто может сказать, куда нас занесет прилив?”

Последнее, что увидел Тео, была смутная тень, спускающаяся по восточному склону горы навстречу надвигающейся ночи.

•••

На берегу Гудзона Калеб зашевелился в объятиях Тео. Тео погладил мальчика по голове и что-то прошептал ему на ухо, пока тот снова не успокоился. Ребенок был теплым рядом с ним.

Абигейл внимательно наблюдала за ним. - “Теперь, когда французы ушли, я боюсь, что жизнь здесь будет немного спокойной на ваш вкус.”

Тео подумал обо всем, чему он был свидетелем, о жестокости пограничья и о том, как далеко могут зайти люди, чтобы уничтожить своих собратьев.

- Возможно, - сказал он. Он уже слышал, как люди в таверне --">