Елизавета Алексеевна Дворецкая - Оружие Вёльвы

Елизавета Дворецкая Свенельд. Оружие Вёльвы

Часть первая

Глава 1

Восточное побережье Свеаланда, осень 914 года

Снефрид зажгла три глиняных светильника на крышке большого ларя – по одному для каждой из трех норн. Между ними положила веретено – для самой госпожи Фригг. Веретено – из верхушки молодой ели, длиной чуть менее локтя – принадлежало еще Виглинд, матери Снефрид. Пряслень, сидевший ближе к острому концу, был еще старше и достался Виглинд от ее матери – он был выточен из куска густо-рыжего янтаря, из слезы Фрейи, упавшей в море.

– Фридлейв хочет получить ответ, – сказал Снефрид отец. – Ты что-то решила?

Что время пришло, Снефрид поняла, когда увидела, как они въезжают во двор – отец и Оттар, один из хускарлов Фридлейва.

– Хёвдинг послал меня узнать, может, ты уже что-то надумала? – поздоровавшись с хозяйкой, объявил Оттар: мужчина средних лет, среднего роста, довольно коренастый. Черты простого лица с крупноватым носом, рыжеватыми бровями и такой же бородкой красотой не блистали, но добрый взгляд небольших серых глаз придавал ему неяркое обаяние. – Не то чтобы хёвдинг тебя торопил, но у тебя было на раздумье больше трех месяцев.

– Конечно, великодушие Фридлейва всем известно. Сейчас я дам ответ, – пообещала Снефрид. – Выпьете пока пива?

– О нет! – Посланец закатил глаза. – Только не это. Пиво уже льется у меня из ушей. Может, есть сыворотка?

– Как ты необычен в твоих желаниях! – сказала Снефрид, и все трое засмеялись.

Асбранд Эриль ездил к хёвдингу на пир Зимнего Полнолуния – уж конечно, недостатка в пиве там не ощущалось. Фридлейв – богатейший человек в округе, и уж если он устраивает жертвенные пиры, сто человек не смогут протрезветь ни разу за три дня.

Снефрид налила им сыворотки и ушла в спальный чулан; его занимали родители, пока мать была жива. Ей требовались тишина и уединение. Она поднесла сухую веточку чабреца к огоньку светильника и зашептала, глядя, как она обгорает, порождая мелкие струйки дыма:

Правду мне поведай, норна,

Что спрошу я, отвечай.

Пламя волн^[1] взамен дарю я,

Лед ладони принимай.

Сына конунга получишь,

Что отважней в мире нет,

Земли все его в придачу,

Если верный дашь ответ.

Приоткрой мне правду, Дева,

И ни словом не солги,

Иль в огонь тебя я брошу,

В жарком пламени гори!^[2]

Этому заклинанию ее научила мать – а ту ее мать, старая Лауга. Повторяя его, Снефрид видела все это перед собой как наяву: стройную деву в синих одеждах, стоящую на воздухе прямо над чашей Источника Мимира, серебро и золото целыми грудами и даже прекрасного сына конунга. Прекрасный сын конунга присутствует в воображении всякой девочки; пусть ей всего восемь или девять лет, он уже седлает коня или поднимает парус, чтобы ехать за нею – дорога-то не близкая. Суля награды норне, Снефрид чувствовала себя богатой, как сама Фригг: мол, у нее столько этих конунговых сыновей, один лучше другого, что она может щедро раздавать их. А с прорицающими духами, как учила мать, нужно обращаться строго, даже можно припугнуть, иначе они не станут слушаться.

– Подай мне знак, как поступить, – добавила Снефрид, – что продать ради этого долга: хутор или ларец? Пусть правый светильник будет хутором, а левый – ларцом.

Она взяла веретено за середину, примерилась и крутанула. Мать научила Снефрид гадать с веретеном, еще когда той было лет семь или восемь. Ничего хитрого, ребенок справится. Сейчас Снефрид было двадцать три года, и никто, кроме богинь, не мог дать ей верного совета. Хутор Южный Склон, где она жила, принадлежал ее мужу, и было примерно понятно, сколько за него дадут; загадочный ларец принадлежал неизвестно кому, его содержимое было неведомо, и Снефрид не могла даже представить, сколько за него следует запросить.

Более толстый, верхний конец веретена при вращении почти не двинулся с места, более тонкий конец с прясленем описал широкий круг, качнулся назад, снова вперед и наконец замер.

Некоторое время Снефрид смотрела на тонкий конец, пытаясь понять, нравится ей ответ или нет. Этот выход обещал больше хлопот, чем другой, но зато, пожалуй, был честнее.

Она вышла в теплый покой, где у очага сидели отец и Оттар, неспешно толкуя о приемах, как обеспечить хозяйство козьим молоком на зиму.

– Я --">