Александр Леонидович Аввакумов - УЛЬМ – 43

закладывал, я сказать не могу. То ли он мне не верил, то ли им двигали какие-то свои цели. Поэтому, я больше не вижу необходимости моего пребывания в Челябинске. Я думаю, что в ближайшие три дня, моя группа покинет Челябинск и вернется обратно в Москву, беем более пребывание ее ограничено командировочными документами.

По лицу Покровского пробежала едва заметная тень. Решение капитана Степанова вернуться обратно в Москву, было столь неожиданным для него, что он растерялся, не зная что ему предпринять, чтобы тот изменил свое решение.

– Вы не можете это сделать. Покинуть поле битвы, где решается судьба битвы, равносильно измене и дезертирству.

Степанов засмеялся над его словами.

– Только давайте, без этих пафосных слов: битва, отечество, дезертирство. Идет война и не столь важно, где и в каком месте мне уничтожать эту власть.

Капитан замолчал. Достав из кармана папиросы, он закурил и посмотрел на сосредоточенное лицо Покровского. Олег Андреевич, промолчал. Впервые в своей боевой карьере диверсанта, он понял, что находится в беспомощном состоянии.

***

Полковник Штельман посмотрел на перекидной календарь. Перекинув страницу, он увидел число, обведенное ярким красным карандашом.

«Вот он день истины, – подумал он. – Что он мне принесет, победу или поражение? Стоит ли оправдываться перед адмиралом? Наверное, не стоит, да и зачем ему все эти оправдания?»

Он нажал кнопку звонка и через мгновение в дверях появился дежурный офицер.

– Генрих! Что у нас с группой «Ульм»? – спросил его полковник.

– Покровский молчит, господин полковник.

«Странно, почему он молчит, ведь мне сообщил контролер, что он сам лично видел, как Покровский отбыл в Челябинск», – подумал Штельман.

– Что у нас с контролером? Он перешел линию фронта или нет?

– Пока нет никакой информации, господин полковник….

– Запросите агента «Звонаря», что там вообще происходит? Почему эфир пуст?

– Есть, господин полковник.

Офицер щелкнул каблуками сапог и, развернувшись, вышел из кабинета. Штельман остался один на один со своими мыслями. Он встал с кресла и подошел к окну. Отдернув в сторону штору, он посмотрел в окно. Там за окном его кабинета шла другая жизнь. Вдоль стены здания двигался часовой. Он, то останавливался на какой-то момент, то ускорял свои шаги.

«Интересно о чем он сейчас думает? О том, что до смены с поста осталось сорок минут? О том, что его ожидает в теплой караулке? Или может он думает о семье? Этот солдат вермахта даже не догадывается, что полковник Штельман в этот момент думает о своем агенте, который должен взорвать танковый завод в далеком русском тылу. И от этого выполнит ли он задание полковника или нет, зависит, будет ли жить Штельман или нет. Почему, он молчит? Провал? Но, не может же, быть уничтожена вся агентурная сеть, которую он так долго создавал в Москве».

Он обернулся, услышав скрип половицы около двери. Полковник резко обернулся. Около двери стоял по стойке смирно дежурный офицер.

– Что у тебя?

– Господин полковник! Только что получена радиограмма. Покровский сообщает о готовности.

По лицу полковника пробежала едва заметная улыбка. Пружина напряжения, которая была сжата в течение последних трех дней, расслабилась.

«Слава, Богу, – подумал он. – Бог услышал мои молитвы»

– Господин полковник! Подчерк радиста чужой, это не «Несун».

На лице полковника исчезла улыбка. Он вновь почувствовал себя неуютно в этом большом кабинете.

– Что это означает?

– Не могу знать, господин полковник.

Он жестом руки дол понять, что он больше не задерживает офицера. Когда за ним закрылась дверь, Штельман обессилено опустился в кресло.

«Что это все могло означать, – подумал он. – Провал группы или непредвиденный ими случай? Если радист работал под контролем, то почему нет определенного сигнала? Сколько вопросов и нет ни одного ответа».

Он в очередной раз нажал кнопку. В кабинет вошел Генрих.

– Запросите у Покровского, знакомо ли ему фамилия Лазарев?

– Что это значит, господин полковник?

Штельман промолчал.

«Если он подтвердит, что ему знакома эта фамилия, значит это его сообщение. Если ответит, нет, то он в НКВД», – решил он.

Генрих развернулся и вышел из кабинета.

***

Покровский закрыл шифровальный блокнот и посмотрел на Степанова, который внимательно наблюдал за ним.

– Что? – коротко спросил он Олега Андреевича.

– Пока не отвечают. Радист другой…

Сидевший за рацией радист --">