Денис Г. Хрусталев - Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг.

периодизацией деление древнерусской истории на домонгольский период и время после нашествия. При этом одни нередко воспринимают «Батыев погром» в качестве тотального «обнуления» всего, что было прежде, а последующее отсчитывают уже от него, возводя к нему, разъясняя им. Другие, напротив, считают, что речь о налете кочевников, пронесшихся смерчем и нанесших урон населению, экономике Руси. Он отразился на некоторых социальных процессах, но не коснулся внутриполитической структуры, общественной системы, культуры и традиции. Тот самый путь к централизации, на который часто указывают авторы научно-популярных сочинений, не был непосредственным результатом нашествия: Батый расколол русские земли, а процессы централизации начались столетие спустя, причем в большей степени благодаря внутреннему социальному развитию, и охватили прежде всего северо-восток страны. Известно, что «иго», то есть система вассально-даннической зависимости, не было установлено сразу после нападения монголов, а стало результатом серии политических договоренностей русских князей, причем распространялось отнюдь не на все княжества.

Часто говорят о культурном и психологическом отставании от других стран, начавшемся на Руси после монгольского погрома. В отношении культуры заключения чаще всего строятся на основе археологического материала, который демонстрирует свертывание или сокращение масштабов ремесленной деятельности, бедность находок второй половины XIII – начала XIV вв., отсутствие большого числа каменных построек и архитектурных изысков. В социально-психологическом плане указывают (подобно Пайпсу) на то, что именно начиная с этого времени (середина XIII в.) наблюдается свертывание демократических институтов на «подконтрольных» монголам землях, а также формирование в народном сознании элементов мировосприятия, свойственных жителям восточных деспотий. Расплывчатость и низкое качество разработки понятийного аппарата отмеченных проблем не позволяет делать однозначные заключения о психологическом портрете русского человека XII, XIII или XV вв., а потому и привязывать к хронологической шкале те или иные сдвиги общественного (и личного) сознания. Не лишены противоречий и данные о состоянии культуры и ремесла. Затруднительно связывать сокращение производства и исчезновение ряда ремесленных центров исключительно с последствиями погрома 1237–1240 гг. Археологические находки зачастую не имеют точных дат и размещаются в широком диапазоне, ориентированном на относительные реперы. Русские князья в междоусобных войнах были не менее жестоки, чем степные гости. Поэтому любой слой пожарища примерно XIII века или массовое захоронение тех лет связывать именно с монголами никак нельзя. Также с элитарными искусствами – архитектурой и ювелирным мастерством. О перерыве в каменном зодчестве можно говорить уже с начала 1230-х гг. Эпизодические исключения практически во всех регионах Руси будут фиксироваться независимо от времени военных действий. Датировка ювелирных изделий тем более затруднительна.

В любом случае речь идет о процессе, последствиях крупного – самого крупного – военного вторжения на русские земли, но не с влиянием новой, установившейся внезапно и революционным путем системы социально-экономических отношений, которую иногда называют «иго». Система определенно возникла, но не сразу и далеко не только в связи с зависимостью от монголов. Прошли десятилетия, сменились поколения после вторжения, и современники вовсе не считали происходившее столь безвариантным, каковым его иногда числят историки.

В эти годы правители Руси были поставлены перед сложным выбором: что противопоставить подавляющей мощи монголов, силе их войск и администрации? Это мог быть компромисс, система договорных отношений, задабривания захватчиков и оттягивания времени. Это могла быть и другая сила: Западная империя, папа Римский или государства, не охваченные вторжением, как, например, Литва, Германия или Швеция. Это могли быть бегство, эмиграция или даже самоубийство, красивая поза и героическая гибель. Некоторые так и поступили. Каждый политический центр Руси решал эту задачу по-своему, комбинируя перечисленные варианты и руководствуясь остротой момента. Одним из результатов было размежевание, формально обозначаемое сейчас как «Восток – Запад». Можно сказать, что к середине XIII в. оно предстало со всей очевидностью. Ретроспективно --">