Владимир Анатольевич Ткаченко-Гильдебрандт - Сад сходящихся троп, или Спутники Иерофании. Вторая связка философических очерков, эссе и новелл

Усмана, четко передаваемые, как и в оригинале древнего арабского манускрипта. Кроме того, под руководством Владимира Прусакова был отчеканен Московским Монетным Двором четыре года спустя в 2010 году Серебряный Коран, а в 2013 году вышла коллекция сорока серебряных марок, знакомящая с достопримечательностями Мекки как священного центра мусульман (количество сорок неслучайно, ибо в сорок лет от роду пророк Магомет услышал глас Аллаха). Будучи по-настоящему православным христианином, Владимир Прусаков глубинно понимал значение духовного наследия всех народов нашей великой России. Шедевры, созданные им, теперь украшают стены главных мечетей в Казахстане и Москве. Последние два года он фактически с нуля создал в информационном пространстве «сеть разумных от народа» – Школу Здравого Смысла, которая, развиваясь, обрела многотысячную аудиторию. Он представлял собой редкое гармоничное сочетание высококлассного инженера и всестороннего гуманитария, считавшего вместе с выдающимся русским филологом и лингвистом Вячеславом Всеволодовичем Ивановым, что в XXI-м веке должны получить приоритет именно гуманитарные и духовные знания; в противном случае – человечеству придет конец.

По сути, Владимир Прусаков своей благородной деятельностью предложил новый формат издания священных книг, увековечивая их подобным образом, поскольку пергамент и бумага со временем ветшают и утрачивают четкость печати, тогда как их ювелирная технология исполнения на драгоценных металлах и сплавах позволят их сохранять на все времена в рамках религиозных общин, организаций и объединений. Разумеется, самое дорогостоящее здесь это матрицы, созданные на Московском Монетном Дворе. А чеканить страницы священных текстов можно и на другом более доступном содержащем ювелирный металл материале, обеспечивающем их вековую сохранность. Здесь не нужно быть большим специалистом, чтобы понимать, насколько это здраво, а вместе с тем и целесообразно.

Одна из страниц Золотого Корана

На первый взгляд вроде нет ничего общего, однако, присмотревшись, стоит отметить: работа над Золотым Кораном под руководством Владимира Прусакова началась как раз в год смерти Андрея Никитина и вовсю уже шла, когда я на несколько минут разминулся с сыном русского тамплиера в одном из издательств. Ведь так легко заблудиться в лепестках Мистической Розы времени, воспетой тамплиерами и суфиями мистического ордена Сухравардия, наблюдавшейся Уильямом Батлером Йейтсом в розетках древних ирландских соборов и церквей. Собственно, это и есть Роза Мира Даниила Андреева, незримыми серебряными нитями служения своей стране и своему народу сроднившая между собой уже в вечности моих соратников, с которыми я разминулся – Андрея Никитина и Владимира Прусакова. Впрочем, эта роза очень напоминает заполнение пространства Лобачевского правильными прямоугольными додекаэдрами, в центре которых образуются три разновеликих пентаграммы. В подобной фигуре и заключается цветущая сложность времени и пространства или пространства времени, воспетая Константином Леонтьевом и Владимиром Соловьевым.

В тот вечер 23 мая 2022 года в 18.00 Владимир Прусаков запланировал беседу со мной в дистанционном режиме, в которой я должен был рассказать об Андрее Никитине, сделав упор на его произведениях по истории тайных обществ в России XX-го столетия и замечательной археологической деятельности, связанной с открытием Фатьяновской культуры, как выясняется, первоисточника Синташтинской культуры и, следовательно, индоиранской и индоарийской цивилизаций. Буквально накануне, к исходу дня 22 мая, мне позвонил Владимир, предупредив о будущей беседе. Тогда же я попросил своего товарища, занимающегося генотипированием древних останков, ассистировать мне и подготовить слайды по Фатьяновской культуре. В 16.00 я вышел из дома на улицу, решив позаниматься на спортивной площадке, так сказать, для бодрости тела и духа. Когда я шел по знакомому маршруту, на моих глазах машина задавила голубя: предчувствие чего-то неладного шелохнулось в моей груди, хотя я всегда гоню подобные мысли прочь, тогда как книга --">