Олег Ростов - Олечич и Жданка

и меча доброго больше у него за душой ничего не было, так это не важно. Когда-то и у меня, бежавшего из Новагорода от князя Рёрика, кроме коня и доброго меча с секирой тоже ничего не было. Всё это дело наживное. Улыбаясь, кивнул Ждане. Она облегчённо, как мне показалось, выдохнула. Значит тоже его приветила. Что же, значит и Бериславу замуж выдадим. И она с мужем здесь у нас останется. Это хорошо. Весь род наш, вся семья вместе. И только прирастать будет родичами. А сыновья младшие жён приведут сюда. Места много. Даже Олесь тут со своей женой и детьми живёт, пусть и в отдельном тереме. А вот и он, стоило его вспомнить. На подворье, через ворота въехала сотня. Это они вернулись из дозора, куда ходили на три осьмицы на южные рубежи. К воям сразу кинулась челядь. Помогали с конями. Олесь соскочил со своего скакуна и пошёл к нам. Улыбался. Ждана потянулась к брату. Они обнялись, расцеловались. Олесь заматерел совсем. Добрый из него воин получился. Вспомнил как двадцать годков назад гонял его до изнеможения, до кровавых соплей и мозолей. Как потом Жданка мазала его своими мазями и поила отварами. Но ничего учение на пользу пошло. Сейчас он сотник мой. Встал сам. Обнялся с шуриным. Потом племянники с ним обнялись и Горицу он на руки взял. Расцеловал её.

- Как сходили, Олесь? Всё ли спокойно на рубежах?

- Спокойно, если так можно назвать. Копчёные шалят по не многу, но грань не переходят.

Копчёными мы называли печенегов. Олесь обрадовался бане. Как раз была истоплена. Часть его пришедшей сотни разошлась по своим домам. А те, кто своих дворов не имели прошли в дружинную избу. Была такая, как раз для холостых гридней. Эти уже в нашу баню пошли. Сыновья ушли к прибывшим. Узнать, что да как на границе с диким полем. Я сел вновь на лавку и подозвал жену к себе. Она подошла. Взяв её за руки, усадил к себе на колени, обнял за талию. Она обняла меня одной рукой за шею.

- Олечич, ты что делаешь? – Спросила она.

- Жену себе на колени посадил.

- Ладо мой, но так же нельзя. Люди смотрят.

- Пусть смотрят. Мы ничего такого с тобой не делаем.

- Всё равно, стыдно это. Мы с тобой кто?

- Как кто? Муж и жена.

- Конечно муж и жена, а ещё родители шестерых детей, а так же ты знатный боярин киевский, а я боярыня. А ведём себя как юнцы несмышлёные. Такое больше подходит Болеславу и близнецами, а не нам, степенным людям.

Прижал её к себе сильнее.

- Значит так, степенная боярыня, если кому-то, что-то не нравится, я могу его и лесом, к троллям северным отправить. Здесь я хозяин и моё слово самое главное. А ты должна делать то, что муж тебе говорит. Раз сказал на коленях у меня сидеть и мужа своего поцеловать, будь добра это сделать.

Жданка засмеялась, запрокинув голову.

- Хорошо, муж мой, хозяин и господин. Видишь, уже сижу на твоих коленях и сейчас поцелую. Но всё же, Олечич, я предпочитаю делать это в нашей светлице, когда мы одни.

- Там это само собой разумеется. Итак, жена моя ненаглядная, целуй.

И вновь каждый раз, как я чувствую вкус её поцелуя, я забываю всё на свете. Весь мир для меня перестаёт существовать. Остаюсь только я и она. Сколько лет так уже, а чувство, словно в первый раз. Как тогда, когда двинулся я на коне своём, Вороне, к Ладоге. Со мной и Ждана пошла. В первую свою ночёвку, разбил наш небольшой лагерь. Ельника нарубил, чтобы ложе мягче было. Костёр горел, звезды на небе и месяц яркий светил. А мы с Жданой на постеленном моём плаще. Тогда была наша с ней первая ночь. Ночь любви. Я был очень нежен с ней. И если я до неё знал дев, то у неё это была первая ночь с мужчиной. Именно тогда я познал впервые вкус её губ, которые запомнил на всю жизнь. И сейчас мы с ней сидели и целовались, забыв обо всём на свете. И оба забыли обо всём… В себя приходить стали от криков и звона мечей. Это все, кто находился на подворье - гридни, челядинцы, мужики и женщины, наши дети и родичи - Воислав, Болеслав, Изяслав, Истислав и стоящая рядом с братьями Горица, Берислава с Всемиром, Олесь, все они смотрели на нас, улыбались, кричали что-то во здравие. Гридни стучали мечами о щиты. Жданка смеялась счастливо и прижималась ко мне. Неожиданно увидел волхва. Он стоял в длинной, из небелёного полотна рубахе до земли, с седой бородой до пояса и с посохом. Странно, вот только что его не было и тут раз, он стоит и смотрит на меня.

- Да не оскудеет род Олечича, не сгинет и не канет во тьме времени. – Начал говорить он. Все другие звуки стихли. Все замолчали, слушая его. – Да не прервётся родовая нить твоя Олечич Воиславович, --">