Эдуард Петрович Маципуло - Обогнувшие Ливию

фараона должна умереть вместе с этим сосудом…

Пристальный взгляд жреца застыл на следующем кувшине. Злонамеренная магия, заключенная в нем, умертвит царя вавилонян… Петосирис верил и не верил в. свои действия. Точно знал: магия — огромная сила. Может быть, даже большая, чем сила богов и наемнических армий. С помощью магии можно было вызвать всеобщий мор и излечить от самых страшных недугов, обратить день в ночь и безветрие в страшный ураган. От тайного слова могли зачахнуть растения и ожить трупы…. Но ерундой он не занимался. Он был политик. Именно в ту ночь накануне решающей битвы с Вавилоном Петосирис вдруг понял в каком-то озарении: ни магия, ни наемники не вернут Египту Азии. Ливия — вот надежда Египта. Обширная таинственная земля на юге. Какие чудеса и богатства скрыты в ней?! И в возбужденном мозгу жреца забрезжила идея Великого Плавания. Непостижимо, но Петосирис сформулировал пророческую мысль: Ливия, подобно сухому листу смоковницы в луже, со всех сторон окружена водой… Нужен флот. Нужны опытные и отчаянные мореходы. Но сможет ли египетский моряк на своей тростниковой униреме свершить такое? Да и в силах ли человеческих обогнуть Ливию морем?!

Он попытался представить тех, кого назовут «обогнувшие Ливию»: это будут благочестивые мужи… На большее фантазии у него не хватило.

Вернулся притихший евнух. Он предал погребению черепки, и это выбило его из колеи. Высокая политика нагоняла на него страх. Он принялся втирать снадобья в иссохшее тело господина. За тугими стенами шатра послышались грубые голоса, удары плетью. Кто-то долго вытирал подошвы сандалей о брошенную у входа баранью шкуру. Затем полог приоткрылся, в шатер влезло что-то лохматое. Евнух вскрикнул. Петосирис приподнялся на локте и негромко произнес:

— Свету.

Когда вспыхнули факелы в металлических подставках и стало душно и жарко, Петосирис разглядел медный ионический шлем с устрашающим гребнем из конского волоса.

— Чего тебе?

Старшина патрульных разогнулся и голосом изрядно подвыпившего мужа доложил:

— Мой господин, боги были к нам милостивы, и мы поймали человека в горах. Помня о наказе — всех лазутчиков вражеских доставлять тебе…

— Введи его, — перебил Петосирис.

Евнух поспешно вытер о толстые студнеподобные бедра масленые руки, уселся на циновку возле ложа.

Пленник оказался совсем молодым парнем. Один глаз его почти затек, плечи и могучая грудь были расписаны свежими следами плети и кровавыми глубокими царапинами.

Петосирис сел, свесив с ложа тонкие, увитые вздувшимися венами ноги, и приказал одному из глыбоподобных телохранителей-нубийцев поднести к лицу лазутчика факел. И все присутствующие — телохранители, евнухи, рабы — напряглись в предчувствии чего-то, подстегнутые ненавидящим, испепеляющим взглядом пленника.

— Я не лазутчик! — вдруг сказал пленник, выговаривая египетские слова на финикийский лад, с гортанным призвуком и словно торопясь. — Я — фенеху! Отстал от каравана! — Видно было, что он борется со своей ненавистью, старается взять себя в руки.

— Я тебе не верю, — сказал Петосирис, вглядываясь в его лицо, — почему я должен тебе верить?

— Караванщик я, отстал от каравана!..

— Каждый караван откуда-то вышел и куда-то шел.

— Из Тира в Тарс!

— С каких пор фенеху променяли море на горы? Да и попасть в страну лошадей всего проще на корабле.

Пленник окончательно успокоился, но жрец, читающий в душах, как в папирусах, видел, с каким трудом дается ему спокойствие.

— На море сейчас опасно, — ответил бродяга, и голос его чуть дрогнул. — Заход Плеяд был зловещ, это предвещает небывалые зимние штормы.

— Дай твою левую руку, — неожиданно приказал Петосирис.

Жрец плеснул на его руку вином, отер грязь пологом шатра и ткнул крашеным ногтем в полосы чуть выше запястья.

— Только человек, имеющий дело с боевым луком, имеет такие отметины. И нужны годы, чтобы они исчезли. Египетский лук оставляет столь яркий след, багровый и тонкий. Иудейская тетива дает полосу более светлую и широкую. Вавилонский лук не оставляет следа: воины Навузардана носят кожаные нарукавники.

— Ну и что?.. За финикийский стеклянный или серебряный браслет я могу выменять не только лук, — нашелся пленник.

Петосирис нахмурился.

— У Повелителя много наемников — фенеху. Повелитель платит им больше, чем другим. Они умеют все: и править колесницами, и --">