Джеймс Фенимор Купер - Следопыт, или На берегах Онтарио

просторечии под именем мочальницы, — все эти деревья, переплетаясь верхними сучьями, образовали как бы необозримый лиственный шатер, простирающийся в сторону заходящего солнца и теряющийся в облаках на горизонте, подобно тому как волны морские сливаются с небесной синевой у основания небосвода. Тут и там небольшой просвет между лесными исполинами, образовавшийся либо по капризу природы, либо по воле бушующих стихий, позволял какому-нибудь дереву не столь мощной осанки пробиться к солнцу и вознести свою скромную вершину чуть ли не на уровень зеленого полога. К таким деревьям принадлежали береза — немаловажная особа в менее благословенных местах, трепетная осина, различные виды орешника, а также другие представители меньшой лесной братии; они казались чем-то вроде худородных, невзрачных гостей, затесавшихся в общество родовитых и знатных вельмож. Тут и там стройный гладкий ствол сосны, прорвав этот полог, высоко возносил над ним свою главу, словно изящный обелиск, искусно воздвигнутый над лиственным долом.

Бескрайние просторы и почти безупречная гладь зеленого океана и создавали здесь впечатление величия. И без того нежная игра красок, приглушенная переливами светотени, рождала ощущение совершенной красоты, тогда как торжественное спокойствие природы настраивало чувства на благоговейный лад.

— Дядюшка, — вскричала приятно изумленная девушка, обращаясь к старшему спутнику, за локоть которого она почти неощутимо держалась, очевидно не доверяя достаточно крепкой, но несколько шаткой опоре под ногами, — разве это не похоже на ваш любимый океан?

— Вздор и детские фантазии, Магни! — Так дядюшка в шутку называл племянницу; воздавая дань ее девичьей привлекательности, он образовал это имя от слова «магнит». — Только ребенку придет в голову сравнивать какую-то пригоршню листьев с Атлантическим океаном. Все эти маковки деревьев, если их собрать в охапку, сгодятся разве что на скромный букетик, чтобы украсить грудь Нептуна.

— Хорошо сказано, дядюшка, но вы, кажется, хватили через край. Здесь на мили и мили кругом нет ничего, кроме листьев. А что особенного в вашем океане?

— Сравнила! — рассердился дядюшка, нетерпеливо выдергивая у нее свой локоть, ибо руки он глубоко засунул в карманы красного суконного камзола, какие были в ходу у тогдашних модников. — Что за сравнение, Магни! Ну где, скажи, тут пенистые волны? Где голубая вода, и соленые брызги, и буруны, и опять же — где киты, и свирепые тайфуны, и непрерывное бултыханье волн на этом несчастном клочке леса, дитя мое?

— А найдете вы на море эти зеленые султаны деревьев, благословенную тишину и пьянящий запах листьев и все это зеленое очарование? Найдете вы что-либо подобное на море, дядюшка?

— Вздор, Магни! Кабы ты хоть что-нибудь смыслила, ты знала бы, что зеленая вода — проклятье для матроса! Все равно что зеленый новичок на вахте.

— Но при чем же тут зеленые деревья? Чш-ш-ш! Слышите? Это ветерок дышит в листве.

— Уж если тебе нравится ветер, девочка, послушала бы ты, как воет в снастях норд-вест! А где у вас тут штормы и ураганы, где муссоны и пассаты в этой богоспасаемой лесной стороне? Я уж не говорю про рыбу, — ее здесь и в помине нет.

— Что ж, здесь тоже бывают нешуточные бури, это видно с первого взгляда. А лесные звери — разве их сравнить с рыбами!

— Это как сказать, — заявил дядюшка с непререкаемой авторитетностью бывалого матроса. — Чего нам не порассказали в Олбани про хищных зверей и что будто мы с ними столкнемся, а ведь нам не попалось ничего такого, что испугало бы даже тюленя. Я так полагаю, что никакие дикие звери не могут сравниться с акулой южных широт.

— Посмотрите-ка, дядюшка! — воскликнула племянница, которую больше занимала величественная красота бескрайнего леса, чем доводы ее почтенного родственника. — Вон там, над верхушками деревьев, вьется легкий дымок. Неужто здесь люди живут?

— А ведь верно! — подтвердил старый моряк. — Дым говорит о присутствии людей, а это стоит тысячи деревьев. Надо показать его Разящей Стреле — с такого дикаря еще станется: проскочит мимо гавани, так ее и не заметив. Там, где дымок, должен быть и камбуз.

И дядюшка, вынув руку из кармана, тронул стоявшего рядом индейца за плечо и показал ему на чуть заметный виток дыма, который вырывался из лесной чащи примерно за милю от них и, расплываясь почти невидимыми струйками, бесследно исчезал в дрожащем воздухе.

Тускарора --">