Юрий Николаевич Иванов - Острова на горизонте

от девяти до восемнадцати метров. Грунт песчаный, хорошо держит якорь. При смене ветра немедленно уходить, опасаясь сильного волнения.

— Триста… Двести пятьдесят… двести метров, — бубнил штурман.

— До острова четыре мили, — сообщил радионавигатор.

На горизонте показалась золотистая полоска. Остров. В ходовой рубке стало тихо, лишь гудел движок гирокомпаса, резко, остро пощелкивал счетчик эхолота, да навигатор докладывал, сколько миль остается до острова.

— Самый малый, — приказал капитан и захлопнул лоцию.

— Остров на шестнадцатом канале, — сказал радист и протянул трубку радиотелефона капитану. — Говорят, что уже видят нас, спустили на воду свою шлюпку. Спрашивают: хирург ли наш врач?

— Спустили шлюпку? Ну и ладненько, — сказал капитан. — Нам меньше забот. Док, переговори! Ты ведь лучше всех английский знаешь.

— Алло, алло! Остров Сейбл! Остров Сейбл! — проговорил я в трубку и услышал потрескивание. — Я врач-хирург рыболовного траулера «Сириус». Сообщите, что с больным.

— Острые боли внизу живота, справа. Тошнота, головокружение, слабость, — донесся встревоженный голос — Нужна срочная консультация. Подозрение на острый аппендицит.

— Сто метров под килем… Восемьдесят, — сказал штурман. — А вот и шлюпка мчит.

— Док, тебе двое суток хватит? — Капитан оторвал от глаз бинокль. — На обратном пути заберем. Старпом, будем становиться на якорь?

— А зачем? — сказал старпом, выходя из штурманской.

— И я так думаю. Командуй. Пускай боцман парадный трап майнает.

— Боцман! Майнай парадный тр-рап! — скомандовал в микрофон старпом.

И тотчас с палубы послышался недовольный голос боцмана:

— Ишь парадный! Он что, старик какой? И по штормтрапу спустится.

Сделав суровое лицо и выглядывая в открытое лобовое окно, старпом повысил голос:

— Боцман! Р-разговорчики! — Покосился на капитана. — Говорю: майнай парадный! Приказ капитана!

Я пожал руку капитану и старпому. Вышел из ходовой рубки. Траулер едва скользил по сине-зеленой, усыпанной солнечными бликами, спокойной воде. Матросы толпились на верхнем пеленгаторном мостике, глядели на желтые холмы островной земли. Раздувая пенные усы, неслась к траулеру широкая, глубоко сидящая в воде шлюпка. Двое мужчин в ярко-красных куртках-штормовках сидели возле двигателя. Смуглые озабоченные лица, нетерпение во взглядах: «Быстрее, док!»

Скрежеща в блоках, трап закачался подо мной, запружинил. Сильные руки подхватили, потянули к себе, я спрыгнул в шлюпку. Сверху опустилась сумка с медикаментами, инструментом; борт траулера откатился в сторону. Капитан, старпом и штурман стояли на крыле мостика, и я махнул рукой — до встречи!.. Сердце отчего-то сжалось. От страха? Нет. От грусти? Пожалуй, тоже нет, какой тут страх, какая грусть: много ли пройдет времени, когда я опять поднимусь на палубу своего траулера? И все же такое бывало уже не раз, когда на какой-то срок я расставался с родным, привычным миром, расставался со своей обжитой уютной каютой, траулером, частичкой моей Родины, и с людьми, к которым так привык за время рейса.

Шлюпка мягко стукнулась о борт траулера, я увидел протянутую мне широкую, грубую ладонь и пожал ее.

— Зови меня Джо, дружище, — сказал мужчина.

Я стиснул крепкую ладонь, вглядывался в лицо говорящего, а было оно широким, большеротым, добрым. Из-под лохматой кепки, надвинутой на самые брови, на меня смотрели два маленьких, цепких глаза, одно ухо было примято кепкой, а второе смешно торчало в сторону, и на мочке его был вытатуирован синий якорек. Пошарив возле себя, мужчина, назвавшийся именем Джо, протянул мне спасательный жилет.

— Надень, дружок. Давай помогу… Знакомься — это Алекс. Эй, что же ты молчишь? Скажи русскому хоть словечко.

— Иди-ка в корму, Джо, — сердито сказал Алекс, — шлюпка носом в воду зарывается.

Громоздкий, неповоротливый Джо добродушно улыбнулся.

Топая громадными ножищами, он прошел в корму и устроился рядом с Алексом, огненно-рыжим, краснолицым мужчиной, который, встретившись со мной взглядом, дружелюбно помахал возле уха рукой: привет!

Траулер уходил к горизонту. Шлюпка приближалась к острову. Чем ближе к берегу, тем волны становились круче. Когда шлюпка вкатывалась на очередную волну, был виден остров.

Дюны, зеленая трава, колышущаяся под порывами теплого, дующего с моря ветра, несколько домов в низинке, группа людей на берегу. Волны с --">