Сергей Сергеевич Заяицкий - Рассказы старого матроса

корабля было красивое имя «Топаз». Но отец и мать даже и слышать об этом не хотели. Отцу взбрело в голову непременно сделать из меня бухгалтера. Конечно, бухгалтером быть хорошо, но это не по мне. У меня карманы были дырявые, а для бухгалтера нужна аккуратность. Отца соблазняло, что один его родственник служил бухгалтером в корабельной конторе и зашибал хорошую деньгу. А у меня от цифр в глазах рябило.

Вот раз увидел я, что капитан «Топаза» с приятелями сидит в саду при кабачке и попивает кофе с коньяком. Я давай слоняться мимо. Капитан меня знал. Он заметил меня и кричит:

— Ты что тут делаешь, приятель?

— Жду, когда вы выйдете из сада, — отвечаю.

— А зачем тебе нужно, чтобы я вышел?

— Поговорить об одном деле.

— О деле? Ах, ты, бухгалтер, бухгалтер! Какое же дело? Иди сюда и говори: люди свои.

Я вошел в садик, снял фуражку и говорю:

— Возьмите меня к себе в команду.

Капитан сначала выкатил глаза, а потом как захохочет.

— Ну, — говорит, — и бухгалтеры теперь пошли: лихой народ! А отец-то как же?

— Ну, как-нибудь согласится… Вы его уговорите.

— Ах, ты, такой-сякой! Очень мне нужно его уговаривать. Ха, ха, ха! Ай да молодчина!

А я все свое. Возьмите да возьмите.

Наконец, нахохотавшись вдоволь с приятелями, капитан говорит:

— Вот что. Я тебя возьму, если ты решишь мне три задачи. Решишь правильно — беру тебя и отца уговорю, не решишь — катись обратно в свою бухгалтерию.

Меня даже пот прошиб, какие же, думаю, это задачи? Что-нибудь мудреное.

Приятели от хохоту себе животики надрывали.

Капитан и говорит:

— Вот тебе первая задача: скажи, как тебя зовут.

У меня от волнения язык прилип к гортани. Стою и, как рыба, пасть разеваю. А тот свое:

— Говори, как тебя зовут.

Меня тут вдруг как молния осенила.

Чем свое имя брякнуть, я сообразил, в чем дело, и повторяю:

— Как тебя зовут.

Все так и крякнули.

Капитан даже коньяком поперхнулся от удовольствия. Говорит:

— Пррравильно! Ну, теперь вторая задача. Вот видишь, я из записной книжки вырываю два листочка. Тебе один, а мне другой. Теперь я на своем листочке напишу некое слово, а ты на своем листочке напиши то же самое.

Капитан долго писал, должно быть, слово длиннущее.

Впрочем, не знаю, что он там написал.

А я смекнул, в чем дело, принял у него карандаш и на своем билетике написал: «То же самое».

Вижу, капитан в восторге и приятели его тоже.

— Ну, теперь, — говорит, — третья задача. Это самая трудная. Вообрази, братец, что в древности существовал некий волшебный город. Каждого нового человека, который приходил в этот город, заставляли что-нибудь говорить, и если он говорил правду, то его сжигали, а если лгал, то его вешали. А вот один нашелся сказать нечто такое, что его нельзя было ни сжечь, ни повесить. Что же он такое сказал?

Тут уж я попотел. Да, должно быть, крепко мне хотелось попасть на «Топаз», потому что и тут меня осенило:

— Он сказал: «Вы меня повесите».

Все захлопали в ладоши.

Я вижу, что угадал верно, и начал объяснять, чтобы не подумали, будто я так зря брякнул.

— Если бы его повесили, — говорю, — значит, вышло бы, что он сказал правду, а за правду сжигали. А если бы сожгли, значит — он солгал, а за ложь вешали. Так и не могли они с ним ничего поделать.

Капитан хлопнул меня по плечу и сказал:

— Молодец!

Пощупал мускулы и опять сказал:

— Молодец! А с твоим отцом я потолкую.

Я прибежал домой ошалелый. Просто плясать был готов.

Только смотрю, вечером приходит отец чернее тучи.

— Ты это, — говорит, — что выдумал? Не бывать этому!

И для острастки меня разочек ремнем по спине вытянул. Сразу вся моя веселость пропала.

Для чего же это я задачи решал? Не урезонил-таки капитан старика.

Всю ночь не спал, утром бегу к капитану. Тот руками развел:

— Я бы, — говорит, — тебя взял с удовольствием, но родителя твоего не уговоришь. Вот упрямая башка. Подожди годочек.

Вижу, капитану самому бы хотелось меня взять.

«Ладно, — думаю, — если капитан за меня, так я уж сумею устроиться».

«Топаз» должен был сняться с якоря через несколько дней на рассвете. Он шел в Аргентину. Ночью накануне отплытия я пробрался на палубу и спрятался между сложенными запасными парусами. Я набил себе карманы сухарями и взял бутылку воды, потому что рассчитывал пролежать в своем убежище по крайней мере сутки.

Ночью было так тихо, что я --">