Юрий Дмитриевич Клименченко - Неуютное море

несколько рядов орденских ленточек.

«Ну и дядя, — мелькнуло в голове у Карданова. — Не менее ста двадцати килограммов!»

— Здравствуй, Андрей Андреевич. Не спрашиваю о рейсе. Знаю, что всё благополучно. Нептун тебя любит. Знакомься и садись, пожалуйста, — приветствовал капитана начальник пароходства.

Человек в сером костюме неожиданно легко встал с кресла, подошел к Карданову, крепко пожал ему руку, представился:

— Марков, Иван Васильевич. Начальник проводки речных судов морем.

— Так вот он, капитан Карданов, Иван Васильевич. Думаю, что лучшей кандидатуры мы не найдем… — проговорил начальник пароходства, когда все уселись.

Карданов настороженно посмотрел на начальника. Хотят дать какое-то поручение… Марков молчал. Он отвернулся к окну, сделав вид, что произнесенные слова относятся не к нему.

— Ты доволен «Тайгой», Андрей Андреевич? — прямо смотря на Карданова, спросил начальник пароходства.

— Очень. Прекрасное судно.

— А это тебе нравится? — Начальник пароходства протянул капитану большую фотографию. На ней была изображена длинная как змея, низкобортная, с маленькой надстройкой на корме речная самоходная баржа. Карданов вертел фотографию в руках и, всё еще не понимая, чего от него хотят, ответил:

— Неплохая речная баржа.

Почему ему задают какие-то странные вопросы? При чем здесь эта баржа и его «Тайга».

— Да, баржа неплохая, — как бы про себя проговорил начальник пароходства. Он задумчиво постукивал карандашом по столу. — Так вот, Андрей Андреевич. Очень жаль, но придется тебе «Тайгу» сдать… Временно, конечно.

Карданов не ожидал такого быстрого и неожиданного конца этого по сути еще не начавшегося разговора. Усилием воли он заставил себя казаться спокойным. Только руки крепко обхватили подлокотники кресла.

— Разве я провинился в чем-нибудь? — тихо спросил он.

— Нет, не провинился. Мы хотим поручить тебе ответственное и важное дело.

— А я не хотел бы уходить с «Тайги», — упрямо сказал Карданов.

Начальник пароходства укоризненно покачал головой:

— Ты даже не выслушал нашего предложения…

— Любое предложение, даже самое заманчивое, было бы мне нежелательно. Я привык к судну, сработался с экипажем…

— Подожди, Андрей Андреевич. Есть решение правительства переправить на реки Сибири самоходные баржи для перевозки хлеба. Тебе известно, что на целине невиданный урожай. Ивану Васильевичу, — начальник обернулся к всё еще молчаливо сидевшему Маркову, — нужно несколько опытных капитанов-моряков для того, чтобы организовать проводку. Я решил дать лучших людей. Мне это не очень приятно. Но тут уж приходится думать по-государственному. Дело слишком серьезное. На таком судне, как «Тайга», может плавать и другой капитан. А вот…

Карданов снова взял в руки фотографию баржи. Он смотрел на нелепо длинный корпус судна и злился на начальника: неужели ему непонятно, какая разница между теплоходом «Тайга» и речной баржей? И почему это именно его, Карданова, выбрали…

— Каким путем думают провести баржи? — сухо спросил он.

Откликнулся Марков:

— Из Ленинграда Беломорским каналом, Белым морем в Архангельск. Там окончательная подготовка, и дальше полярными морями…

— Толщина обшивки семь миллиметров?

— Пять.

Карданов иронически усмехнулся:

— Пять миллиметров, ни одного продольного крепления — и вы собираетесь вести эти суда морем, еще и в лед. Да эти баржи разломает первый же сильный ветер или прорежет первая встречная льдина. Они не дойдут до места!

Его искренне возмущало такое, как ему казалось, неграмотное отношение к серьезному делу.

Марков встал с кресла, подошел к столу. Он посмотрел на Карданова вдруг похолодевшими глазами:

— Они должны дойти. И дойдут.

Это было сказано уверенно и твердо. Как будто Марков подвел под своими словами черту и поставил точку.

— Начальству виднее, — вызывающе бросил Карданов. — Поэтому-то, очевидно, не очень нужны вам мнения моряков-специалистов.

Марков негромко засмеялся. Глаза его снова потеплели:

— Рассердились, капитан? Мнения нужны. Очень нужны. Поймите, Андрей Андреевич… Баржи должны дойти. В Сибири скопилось огромное количество хлеба. Тысячи тонн лежат прямо на земле, ничем не укрытые от дождя. Зерно подвозят к пристаням на автомашинах. Река является единственным путем, по которому можно вывезти хлеб. А на чем? Никто не ждал такого --">