Джозеф Конрад - В зеркале морей

творчество. Он воспевал беспредельные морские просторы, был подлинным поэтом моря, подобно Генри Мелвиллу и Джеку Лондону, Роберту Льюису Стивенсону и Константину Станюковичу. «Славное, сильное море, — соленое, горькое море, которое умеет нашептывать вам, и реветь на вас, и вышибать из вас дух!» — писал Конрад в повести «Юность». Море в прозе Конрада многолико, бесконечно изменчиво. «Когда оно не оживлено вечно меняющимся великолепием неба, есть нечто безжизненное в его покое и нечто тупое в ярости… серое мохнатое чудище — оно бесится, как старый людоед, от которого ускользает его добыча…» Море «играет и крепкими судами, и сердцами людей, пока не разобьет их». Но в моряке, говорит Конрад, есть чувство долга и честь, «а то, что в глазах моряка имеет тело, характер, обаяние, можно сказать, душу, — это его корабль». Лишь солидарность, взаимовыручка, преданность призванию, профессии приносят успех команде, побеждающей те тайфуны и неистовые штормы, каких немало запечатлено в произведениях Конрада. «Прошлой ночью дул сильный ветер, — сообщает он в письме, помеченном 1898 годом, когда он уже давно сидел на суше, — и я лежал без сна, думая, чего бы я не отдал за возможность быть в море, душой какого-нибудь верного, надежного корабля, и идти под штормовыми парусами за тысячу миль от берегов».

В книге очерков «Зеркало морей», написанной в последние годы жизни, книге, по словам Конрада, «откровенной, как предсмертная исповедь», раскрывается сущность ненасытной любви писателя к морю, которая одухотворяла все его существование. «Зеркало морей» — это не только название книги, но и символ стихии, испытывающей человека, идущего навстречу бурунам, навстречу жизненным испытаниям. Это символ его воли и мужества. И в судьбах героев произведений настоящего сборника, — героев, связавших свою судьбу с морем и мужественно встречающих ее удары, будто в своеобразном зеркале морей, отражено все самое прекрасное и самое худшее, что может происходить как в морских пучинах, так и в глубинах человеческой души.

Джозеф Конрад выступил в английской литературе как романтик, как писатель, противопоставивший буржуазной действительности мир своих, подвластных его творческой фантазии, героев. Как романтик, он наделил их исключительной напряженностью чувств и переживаний. Большинство сюжетов произведений Конрада развертываются на море, в дальних портах и плаваниях. Нарисованные им картины словно подернуты волшебной, мерцающей дымкой, хотя почти всякому приключению или персонажу конрадовских книг биографы писателя находят более или менее точные фактические первоосновы и прообразы. В произведениях Конрада читатель сталкивается с чрезвычайно своеобразным сплавом традиционной морской романтики и серьезнейших морально-этических и социальных исканий выдающегося психолога. В них вложена и душа писателя, и исповедуемый им моральный кодекс, где превыше всего ставится честь и достоинство человека, его суровое упорство в борьбе со стихией. с противником, с самим собой. Та выдержка и непреклонная, непререкаемая честность вопреки любым обстоятельствам, что заставляют капитана Мак-Вира в повести «Тайфун» воскликнуть: «Не могу же я допустить, чтобы на судне был непорядок, даже если оно идет ко дну!»

Джозеф Конрад ведет своих героев на простор океанов, в тропические страны, на заросшие джунглями дикие острова, рисует людей, не знающих и не желающих знать покоя, влюбленных в свой труд, чуждых стяжательству, чутких к зову товарищеской солидарности. Светлая романтическая мечта о подвиге и чувство непреложного внутреннего долга зачастую пронизывают все существование конрадовских героев, определяют каждый их поступок. Жизнь этих людей, которым писатель отдает свои симпатии, — это вызов мещанско-торгашеским установлениям и нормам буржуазного мира, всей его этике и морали. На палубе описанных Конрадом кораблей разыгрываются сцены борьбы не только со стихиями природы, но и со злобными, черными силами буржуазного общества. Писатель четко персонифицирует их, рисуя немало отвратительных слуг золотого тельца, предателей и негодяев.

На страницах конрадовских книг мы находим не только прямое или косвенное осуждение капиталистического уклада жизни, но и глубокий протест против закабаления и эксплуатации многомиллионных народных масс Востока и Африки, подпавших под пяту белых колонизаторов. Писатель выражал веру в то, что --">