Владимир Михайлович Крепс , Клементий Борисович Минц - Тайна покинутого корабля

единственный случай, когда одновременно велось два журнала. Один был начат в библиотеке, а второй непосредственно на борту «Марии Целесты» теми немногочисленными капитанами, которые первыми проникли на борт злополучной шхуны. Истинный ход событий пришлось восстанавливать, сравнивая записи, сделанные в разное время разными людьми. Как всегда бывает в таких случаях, установить удалось далеко не все. Так, например, мы никогда не узнаем подробностей плавания корвета «Коршун» по Тихому океану до острова Таити. Не удалось выяснить, и каким путем первая группа капитанов добралась до покинутого командой корабля. Неизвестно также, кто еще, кроме членов нашего Клуба, искал в океане «Марию Целесту»…

Да, многим казалось, что это уравнение, состоящее из неизвестных, по законам математики не может быть никогда решено.

Такого мнения держался и Робинзон Крузо. Он находился на борту «Марии Целесты» и даже нес ночную вахту у штурвала, но тайна брошенной шхуны оставалась по-прежнему непостижимой. Робинзон в сотый раз разглядывал чисто прибранную палубу и туго натянутые паруса… Старинная корабельная пушка на носу парусника была старательно надраена и поблескивала при бледном свете луны. На блоках висели две шлюпки, а больше паруснику и не полагалось иметь. В разных местах по борту и на шканцах красовались спасательные круги с надписью «Мария Целеста». Их было больше чем достаточно, и все они, как назло, находились на месте.

На мостик быстро поднялся капитан Немо. Индус держал в руках вахтенный журнал шхуны и пистолет. Робинзон встретил его безнадежной тирадой:

— Клянусь всеми необитаемыми островами на свете, мы никогда не разгадаем тайну этой проклятой шхуны!

— Вы рано сдаетесь, капитан Робинзон, — улыбнулся Немо. — Мне странно это слышать от человека, у которого хватило терпения прожить двадцать восемь лет на необитаемом острове.

Но это напоминание нисколько не убедило его бородатого собеседника.

— Так это был прекрасный остров и вовсе не такой пустынный. Там были птицы, говорящие попугаи, дикие козы, пышная растительность… Наконец, я там встретил своего неразлучного друга Пятницу, а здесь даже нет крыс. Видимо, они тоже покинули корабль… Нет, я бы не хотел провести даже двадцать восемь часов на этой злосчастной посудине, плывущей в полную неизвестность.

Немо раскрыл тетрадь и показал последнюю запись Робинзону.

— Вот что я нашел в каюте шкипера — вахтенный журнал. Обратите внимание, на чем кончается запись…

Над недописанной страницей склонилась белоснежная чалма Немо и козья шапка Робинзона. При свете бортового фонаря можно было прочитать строчки, написанные ровным, каллиграфическим почерком…

«… В полдень определили координаты: 19° южной широты и 147° восточной долготы. Вторая вахта заступила вовремя.

2 часа дня. Легкий попутный ветер. На горизонте…»

— Все ясно! — довольно усмехнулся Робинзон. — На горизонте появилось пиратское судно. Пираты взяли шхуну на абордаж, а всю команду обратили в рабство, как случилось в молодости со мной.

Немо недоверчиво покачал головой.

— Почему же пираты не разграбили корабль?.. Весь груз на месте. И даже оружие в сохранности. Под подушкой на койке шкипера лежал этот заряженный пистолет. — И он помахал перед носом озадаченного Робинзона большим двуствольным пистолетом, отделанным серебром. — А в кубрике висят ружья, кортики, абордажные топоры. Нет, версия с пиратами отпадает.

Знаменитый отшельник в задумчивости разглядывал пистолет.

— Все ясно! На корабле произошел бунт. Шкипера схватили во сне.

— В таком случае, разрешите задать вопрос. Зачем бунтовщикам бежать с корабля, если он уже захвачен? И на чем они могли бежать, если все шлюпки и спасательные круги на месте?

Робинзон уже в который раз оглядывал палубу.

— Ну, теперь-то уж мне все ясно. Клянусь своей бородой, внезапная эпидемия желтой лихорадки скосила всех!

— Вам, кажется, придется сбрить бороду, Робинзон. Желтая лихорадка?.. Но куда же подевались бренные останки моряков? И почему об этом нет ни слова в вахтенном журнале?.. Да разве так выглядит судно после эпидемии? К вашему сведению, на столе в жилой палубе я обнаружил двенадцать чашек с остывшим кофе.

— --">