Саша Ангел - Океанический постпанк

разыгрался ветер, и взлётные камыши раскачивались из стороны в сторону. Все рейсы отменили и стрекозы сидели на своих местах, крепко вцепившись ножками в основания под ними.

Цикады громко повторяли, что сегодня никаких отправлений не будет, до момента, когда погода станет лучше.

Зеркальная некогда поверхность пруда теперь покрылась рябью, и рыбы-диспетчеры под водой не могли руководить и следить за правильностью полётов.

В этот день наступил настоящий транспортный коллапс и пассажиры, что застряли в зарослях камыша, громко негодовали.

Несколько семей даже решило искупаться и понырять, чтобы написать про обслуживание, что, однако не имело особенного смысла при такой-то погоде.

Пузырьковые жалобы всплыли, не возымев никакого эффекта.

Впереди предстоял целый день непогоды и долгого ожидания на песчаном берегу, под палящими лучами солнца.

Задумчивость

Облака плыли по синему небу.

Внизу стояли точки-люди и смотрели на них, придумывая, на что они похожи. Кому-то виделись мифические существа, геометрические формы или животные.

Бесконечный простор для фантазии.

Дети тянули свои ручки к ним, и в некоторых случаях дотягивались, перемешивали эти пушистые завихрения, придавали им новые формы и втайне смеялись, что родители не могут понять, что они составили.

Даже облако в форме пчелы не способно испортить всем настроение, ведь его жало рассыпается на маленький дождик во время укуса, и никакой боли нет и в помине.

Только чувство свежести, что спасает от яркого солнца, что стоит в самом зените.

— А что это там?

— Слон с очень длинным хоботом, смотри, мама, как далеко он тянется!

— О, я тоже его вижу.

Уборка

В номер постучали.

Несколько секунд ожидания длились столетия, но затем дверь открыли, и вошла уборщица.

Обычный номер гостиницы предстал перед ней — но, несмотря на то, что при стуке никто не ответил, в комнате было множество гостей.

Именно за ними и пришла сотрудница.

На кроватях сидело несколько человек, а ещё один стоял на балкончике, но их убирать нужно в последнюю очередь.

Сразу заглянув под кровать, она обнаружила пылевого человека, который свернулся клубком и тихонько переместился в дальний угол, когда она нагнулась туда и создала этим движением небольшую волну воздуха.

Человек под кроватью стыдливо впитался в тряпочку и был затем таков.

На подоконнике находился тонкий человек, всего в несколько миллиметров толщиной, которого ждала та же участь — тряпочка с чистящим средством не оставила ему шансов.

Невидимый человек, состоявший из волосков и запахов, плотно укутался, впитался в постельное бельё так сильно, что пришлось его полностью поменять. Но и эта операция была проведена с невозмутимостью тысячного повторения одного и того же действия.

Последними были согнаны со своих мест люди, то сидевшие, то встававшие и передвигавшиеся по комнате так, как им заблагорассудится — пшикнув несколько раз из баллончика, в воздухе была наведена искусственная свежесть.

Управившись со всем этим и несколько утомившись, женщина перешла на балкон, где оказался последний постоялец номера.

Притворившись старым, выцветшим полотенцем, он млел под солнечными лучами. Притронувшись к нему, сотрудница гостиницы увидела, как много песка хранит он в себе.

— Так дело не пойдёт, — прошептала она и принялась за работу.

Грубо, без всякой почтительности, сгребла его в кучу и закинула в большой мешок, в котором валялись такие же растерянные люди, у которых хватало смелости только хмыкать, причём очень тихо.

Уборка была завершена и, окинув взглядом выполненную работу, сотрудница удалилась.

Впереди столько всего, все эти уникальные номера, с собственной историей и особенностями должны быть убраны от людей, что постоянно появляются тут вопреки всякой логике — набиваются во всё, даже труднодоступные места и проводят здесь своё время.

Если не убираться, они осядут, и в процессе проживания, начнут ещё сильнее захламлять номера, превратив их в нечто невообразимое.

Этого нельзя допустить.

Краткость

Море было свободно от людей.

Вчерашнее волнение пригнало к берегу огромное количество зелёных водорослей, что отпугивали большинство отдыхающих.

Разговор у кромки воды:

— Фу, как их здесь много, противно ногам!

— Иди сюда, тут можно пройти, --">