Юрий Егоров (Сказоч-ник) - Корабельный плотник

говорила, только ведь никого не слушается, – полные слёз детские глаза смотрели на Джилла.

– Что дальше? Сколько ещё терпеть её выходки? – не успокаивался трактирщик. – Какая она работница?

– Пожалуйста не выгоняйте нас, я всё приберу, – не давая ему продолжить, взмолилась Эйлс, – вы знаете, что без вас мы пропадём. Особенно братья. Они ведь маленькие.

Джилл как-то неопределённо махнул рукой.

«Можно подумать, она большая», – подумал трактирщик про себя. Если бы от него зависело, он забрал бы детей себе, а их мамашу с чистой совестью выгнал на улицу.

Горы грязной посуды стояли на столах со вчерашнего дня. Того и гляди, крысы начнут бегать по столам.

– Ладно, – сказал трактирщик после небольшой паузы, – Давай, малышка, помогай матери.

Джилл уже собирался закрывать трактир, когда в довершение всех неприятностей этого дня, случилось новое происшествие. Матросы с американской китобойной шхуны, которую невесть как занесло в эту часть Тихого океана, притащили к нему полуживого старого моряка, которого меж собой называли «гробовщиком». Лицо моряка было опухшее, и он не мог говорить, только шевелил губами. Да ещё его трясло как лихорадочного. Любой трактирщик испугался бы даже приближаться к такому, а не то, чтобы позволить привести его в своё заведение. Так и Джилл подумал, что старый больной моряк, чего доброго, занесёт к нему на постоялый двор лихорадку или какую-нибудь заразу похуже, и хотел выпроводить старого моряка на улицу. Но дружки «гробовщика» стали угрожать, что разнесут весь трактир, если он откажется принять их друга. И обещали, что завтра обязательно зайдут его проведать.

Не надеясь получить от постояльца хоть какие-то деньги, Джилл, уже свыкшийся с неприятностями, распорядился поселить его в самую плохую комнату с крошечным окном, напоминающее корабельный иллюминатор. Эта комнатка использовалась в гостиничной части постоялого двора как чулан, в который складывали всякую ненужную утварь. Помимо хлама, в комнатке вмещались лишь плохо отесанный деревянный лежак с грязным тюфяком, наподобие тех, которыми пользуются матросы на кораблях, да тумбочка.

«Чуланчик» быстро освободили от всего лишнего и внесли туда этого больного «горобовщика», бросив его на лежак. Моряк чувствовал себя настолько плохо, что, казалось, не доживёт и до утра. Джилл сделал замечание его дружкам, за то, что положили моряка на живот, но те проявили полное безразличие к его словам. Сам же Джилл прикасаться к больному побрезговал. Так его и оставили.

2.

Утром объявилась Джинти. Выглядела неопрятно, и из неё не выветрился хмель. На лице служанки Джилл увидел свежие синяки. Руки в ссадинах. Всю ночь женщина прогуляла со своим дружком, который, вероятно, её побил, что уже не раз случалось прежде. Джинти с трудом сдерживала зевоту, теперь ей очень хотелось спать. При виде изодранной сонной работницы трактирщик едва сдерживал себя от ярости.

– Ты посмотри на себя! На кого похожа? Что подумают посетители, глядя на такую прислугу? – набросился он на Джинти. Но та ничуть не смутилась от гнева своего хозяина. Напротив, смотрела на Джилла с нескрываемым презрением.

– Какие у тебя посетители? «Быки», матросня… – парировала служанка. – Не смей трогать меня… Я устала и хочу спать.

– Это у тебя матросня… И зачем ты нужна, чтобы тебя трогать?

– Нужна…

– Сколько ещё можно терпеть твои выходки? Послушай, Джинти, однажды я выгоню тебя. Ты точно дождёшься этого, – голос Джилла звучал негромко, но угрожающе. – Тогда, наверное, нагуляешься и отоспишься! И отдохнёшь, раз ты так устаёшь!

– Сама скоро уйду от тебя. Мне здесь надоело. Работать на тебя надоело. Вот посмотрю, кого ты после найдёшь на те гроши, что мне платишь. Я уже забыла, как деньги выглядят, – ответила Джинти довольно дерзко, усмехнувшись. Ее острый носик заносчиво устремился ввысь, что особенно раздражало хозяина трактира.

– Деньги? Да ты даже половину не зарабатываешь от того, во что мне обходишься. Давно бы вышвырнул тебя на улицу, если бы не дети. Их жалко! – При всём завидном самообладании Джилл негодовал. Другой на его месте вообще бы стёр в муку это хрупкую фигурку тщедушной служанки.

Только Джинти это совершенно не пробрало, а Джилл не мог успокоиться.

– Ты о детях подумай! Или они тебе безразличны? Малышка Эйлс, пока ты забавлялась с матросами, до утра делала твою работу. Она совсем маленькая. Ей в куклы играть со сверстницами, в гимназию --">