Михаил Шторм - Во власти Бермудского треугольника

Ты знаешь, мне это начало надоедать. Ты ведешь себя как надсмотрщик, а не проводник.

— Я забочусь…

— Не надо заботиться. Надо оказывать услуги. Сервис, понимаешь? Сервис.

— Окей, окей, — закивал Кетумиле. — Сейчас проедем еще немного и сделаем привал. Я знаю место, куда приходят на водопой слоны. Иногда они переплывают реку, а иногда пасутся на этом берегу.

— Интернет забит фотографиями слонов, — пробурчал Быков, продолжая выражать недовольство по инерции.

— Твои будут лучшие, — льстиво пообещал африканец. — Ты когда-нибудь видел слонов на водопое? Они по часу стоят в воде, поливают себя из хобота, валяются в грязи, а потом обсыпаются пылью. Получается корка, защищающая от паразитов. — Кетумиле осклабился. — И малыши такие забавные. Невозможно смотреть на них без смеха.

— Я слышал, на них нападают крокодилы во время переправы. Взрослые прикрывают детенышей, обступая их со всех сторон.

— Вижу! — воскликнул Кетумиле, указывая пальцем вперед. — Вон они!

— Слоны?

Несмотря на тряску, Быков привстал, держась за раму ветрового стекла.

— Крокодилы, — был ответ. — Нам повезло.

— Я собирался фотографировать слонов.

— Крокодилы лучше. Может быть, они кого-нибудь поймают у нас на глазах. Вот это будут снимки! Крокодилы, пожирающие добычу. Представляешь?

Быков представил и невольно поежился. Но сюжет как нельзя лучше подходил к задуманной серии под условным названием «Война и мир в дикой природе». До того, как стать профессиональным фотографом, Быков недоумевал и возмущался во время просмотров документальных фильмов, в которых хищники пожирали пойманных животных. Ему казалось, что люди должны не наблюдать за происходящим со стороны, а непременно вмешиваться в происходящее.

Перелом в сознании прошел, когда, увлекшись, Быков фотографировал волков, терзающих олениху, пока она не перестала биться, кричать и сучить ногами. Вернувшись домой, Быков безобразно напился и принялся каяться в том, что согрешил.

— Я ведь человек! — восклицал он, ударяя себя кулаком в грудь. — Челове-е-ек! Понимаешь, мама? Венец творения! Царь природы! Только царь поганый оказался. Стоял и смотрел, как несчастное животное умирает. А стоило всего лишь выстрелить или закричать.

— И чего бы ты добился? — полюбопытствовала мать, незаметно убирая со стола графинчик с водкой.

— Как чего? — возмутился Быков. — Я спас бы олениху, вместо того, чтобы подзаработать на ее смерти.

— А волки? Что ели бы они? Сейчас зима, голодно. Может, у них волчата? Может, они изголодались совсем? Одним господь дал рога и копыта, другим — клыки и когти. Не нам решать, кто из них правильнее или важнее.

— Черт… Об этом я как-то не подумал.

— Вот и подумай, — усмехнулась мать. — А заодно подумай, отчего на земле постоянно случаются войны, эпидемии и катастрофы? Почему Бог терпел концлагеря, вместо того, чтобы испепелить виновных на месте?

— Хочешь сказать…

Быков не договорил, напряженно морща лоб. Мать медленно повела головой из стороны в сторону.

— Об этом не принято говорить, — тихо произнесла она. — Вот и не будем. Но я скажу тебе кое-что другое, сын. Та олениха… Даже если бы ты отогнал волков, то уже ничем бы не смог ей помочь. Ее, раненую, в любом случае догнали бы и растерзали. Или же тебе пришлось бы заботиться о ней и дальше. Как там у Экзюпери?

— Мы ответственны за тех, кого приручили, — пробормотал задумчивый Быков.

— И за тех, кого спасли, — сказала мать. — Даже в большей мере. И если там… — Она показала глазами вверх. — Если там кто-то есть, то он может рассуждать примерно так же. Ведь недаром же мы были созданы по его образу и подобию…

Тот разговор прочно врезался в память Быкова. Конечно, он не стал бессердечным и равнодушным к чужим страданиям в природе, но стал учиться относиться к ним по-иному, не принимая ничью сторону. Разве то обстоятельство, что зайка пушистый, ушастый и грызет морковку, делает его более значимым, чем какой-нибудь облезлый шакал, стремящийся накормить свой выводок или хотя бы просто набить собственное брюхо? Земляной червь имеет столько же прав на существование, сколько майская роза. Мы все пришли в этот мир, чтобы наслаждаться и страдать, кто как может. Преимущество есть разве что у человека. И то вопрос. Привилегии, даваемые по праву рождения, придуманы людьми и остались в далеком прошлом.

Крокодилы, пожирающие добычу, — это, конечно, --">