Луис Ламур - Темный каньон

станут преследовать тебя до конца жизни. Когда-нибудь мы попадем в переплет, и тебе придется убивать.

— Я сделаю то, что потребуется.

— Тебе пришлось убить несколько человек, но тогда ты был прав. Убивать вместе с нами — совсем другое дело. Совсем другое и с точки зрения закона. Ты сам скоро поймешь.

— А что скажет Джим?

— Он любит тебя… Любит как сына. Мы все будем рады, правда, Райли.

— Я не могу взять твои деньги.

— А я тебе их даю не просто так. Придет день, когда я не смогу взобраться на коня, тогда приползу к тебе и ты отведешь мне уголок в хижине на твоей земле и дашь кусок мяса.

Они вернулись к костру. По тому, как на них смотрели другие, Райли понял, что они ждут результатов разговора.

Колберн бросил Райли тугой мешочек.

— Там три тысячи, Малыш. Мы все участвуем. Это тебе на обзаведение.

Гейлорд подкинул на руке мешочек, потом поднял глаза.

— Это, правда, замечательно, просто здорово… Как и отец, я всегда мечтал о своей земле!

— Только вот что, Райли, — посоветовал Колберн, — там где поселишься, обязательно подай официальную заявку на воду, на всю воду, которую сумеешь найти. Поверь мне, размер и ценность ранчо зависит от запасов воды. Если бычок слишком долго добирается до ручья, где можно напиться, он теряет в весе.

— Ну ладно, — улыбнулся Гейлорд. Он оседлал лошадь, сел в седло и оглянулся на них. — Берегите себя и помните: мой дом — ваш дом, где бы я ни находился.

Молча они долго прислушивались к цокоту копыт его лошади, пока звук не замер вдали и не улеглась пыль. В ручье журчала вода, пробиваясь сквозь камни и корни растений.

Джим Колберн посмотрел вокруг с внезапно нахлынувшим отвращением.

— Дай Бог ему выбраться из этой трясины!

— Мне будет недоставать Малыша, — грустно обронил Кио.

— Вот и опять нас четверо, — подытожил Вивер.

Пэрриш не сказал ничего, только посмотрел вслед Малышу.

Глава 3

Когда Гейлорду Райли было шестнадцать, он две ночи провел у ручья в каньоне Фейбл. Стояла поздняя осень. Тихими холодными ночами звезды висели так низко, что казалось — их можно сбить палкой.

В его душу навсегда запало великолепие того огромного безлюдного края, красота и богатство его гор и каньонов. Он знал, что когда-нибудь вернется сюда. И вернулся!

Величие первозданной природы, безграничность неба и земли могли кого-то подавить и устрашить, но только не Гейлорда Райли. На возвышенности у подножия Свит-Алис-Хиллз, при самом входе в каньон Фейбл, он начал строить дом. С каждой стороны — на север, запад и юг — от его порога простиралась нетронутая земля. В пятнадцати милях текла полноводная река Колорадо. В обширной долине в несколько тысяч акров к северу он собирался пасти скот. На юг вплоть до пустыни Пейнтид тянулись островерхие хребты и каньоны, громоздились скалы.

Когда-то давным-давно на этой земле жили люди, но потом ушли. Скальные жилища превратились в руины, разрушилась древняя система орошения. Никто не мог сказать, почему первые поселенцы покинули столь благодатный край, почему никто не пришел на их место, хотя в последнее время ходили слухи, что индейцы из племени навахо стали заселять южную часть пустующей территории.

Расставшись с бандой Колберна, Гейлорд Райли только и думал об этом уединенном уголке. Можно найти пастбище и получше, выбор велик, но не для него.

Здесь были не только хорошие пастбища, но и лес для строительства. Но больше всего Райли привлекали бескрайние просторы, которые он так любил, отличная вода и никаких соседей поблизости. До ближайшего городка Римрок, возникшего менее года назад, — миль двадцать. Грубые, примитивные домики вдоль пыльной улицы, затененной тополями, да ряды магазинчиков с фальшивыми фасадами. Один доктор на всю округу, ни одного адвоката. Пять салунов, две хорошие поилки для скота, глубокий колодец и под каждой крышей — виски домашнего изготовления.

Поблизости от городка располагалось восемь процветающих ранчо. Их владельцы — банкир, священник да издатель газеты являлись сливками общества.

Самый большой и один из маленьких салунов в Римроке принадлежали Мартину Хардкаслу, крупному мужчине с тяжелым лоснящимся лицом, зализанными волосами и барменскими усами. Страт Спунер и Ник Валентц слыли завсегдатаями его заведений.

В городке и его окрестностях особым влиянием пользовались двое: Мартин Хардкасл и Дэн Шатток. Они были едва знакомы, при случайных встречах на улице раскланивались или --">