Уилл Генри - Самый высокий индеец в Толтепеке

Чамако Диас, или люди с испанской кровью, или белые. Для малолетнего подростка Чамако Эль Индио был подобен Христу, только более реален. Он никогда не видел ни того, ни другого, но был уверен, что отдаст жизнь за своего Пресиденте — пожалуй, еще скорее, чем за Создателя.

Он кивнул головой, отвечая на предостережения отца, храбрясь, насколько это было возможно для десятилетнего юнца, которому довелось встретиться с Палачом из Камарго.

Что касается Ортеги — мрачное прозвище, быть может, явилось следствием невежественности и стихийного духа несказанно бедных индейцев его отечества. Так он объяснял себе это, решив вопрос раз и навсегда. Но, будучи солдатом, он знал, сколь тяжек груз его ремесла, а люди ведь никогда не способны были понять всей полезности предосторожностей военного времени. Это не значит, что человек, в чьих жилах течет испанская кровь, не может быть щедрым или добрым — конечно, в пределах своего жестокого долга. И полковник весьма доброжелательно помахал своим кнутовищем, приветствуя повозку с мулами.

— Добрый вечер, гражданин, — обратился он к Диасу. — Вы, естественно, удивлены, встретив нас здесь. Но задержка будет недолгой. Потрудитесь сойти с повозки.

— Не паса, экселенсе — в чем дело? — охваченный страхом, Диас совершенно позабыл о приказе полковника сойти с повозки и продолжал сидеть в оцепенении.

— Ах, так вы меня знаете! — довольно проговорил Ортега. — Что ж, я поставил себе целью приобрести. известность среди поклонников Эль Индио. Вы слыхали приказ?

— Что? — переспросил Диас. — Я позабыл. Что вы сказали, полковник?

Ортега ужалил, точно нападающая змея. Взмах кнута — и конец его обвил тонкую шею Хулиано Диаса. Резким рывком предводитель герильясов⁴ сбросил тщедушного человечка с повозки на землю, петлей кнута почти переломив ему позвонки.

— Я велел тебе спуститься, индеец, — улыбнулся Ортега. — Ты плохо слушаешь. В чем дело? Разве ты не доверяешь своим мексиканским братьям?

Диас был тщедушен только телом. Сердце его было величиной с гору.

— Вы не братья мне, — сказал он. — Я — индеец.

— Именно, — ответил Ортега, поднимая его из дорожной пыли. — И тот, кого мы ищем, тоже.

Диас гордо выпрямился, отступив чуть в сторону, вне досягаемости добрых рук полковника Фульгенсио Ортеги. На этот раз он промолчал, но мальчик, спрыгнув с козел повозки, ответил за него.

— Как! — воскликнул он, не в силах уразуметь, как это кто-то способен желать зла его дорогому Пресиденте. — Неужели правда, что вы готовы погубить нашего…

Слишком поздно вспомнил он о предостережении отца и осекся.

Но Ортега любил мальчиков и делал скидку на их невинность.

— Успокойся, молодой петушок, — вкрадчиво сказал он. — Я ведь ничего не говорил о том, что мы собираемся как-то повредить Эль Индио. И кроме того, я ведь вообще ничего не говорил о вашем великом Пресиденте. Откуда же ты взял, что именно его-то мы и ищем?

Всей Мексике был ведом ответ на этот вопрос. Уже несколько недель окраины гудели от слуха, что Эль Индио собрался ехать в Соединенные Штаты, чтобы занять денег и пожать руку дружбы, протянутую другим великим Пресиденте, Авраамом Линкольном. Все понимали, что такое путешествие будет протекать в тайне, дабы обмануть бдительность врага на всем пути следования. Но от Оахаки до техасской границы «дескамисадос» были начеку, ожидая низкорослого индейца, чтобы в любой момент прийти ему на помощь, способствуя этому путешествию.

Чамако Диас заколебался, не зная, что ответить.

Его отец, храбрый Хулиано, прервал затянувшееся молчание, чтобы подать совет.

— Ничего не говори, сынок, — тихо сказал он и чуть больше выпрямился, словно стал выше, произнеся это.

Чамако кивнул. Он тоже подтянулся и встал, высокий, рядом с отцом.

«Больше они ничего не скажут», — понял Ортега.

— Дети мои, — произнес он, — вы не так меня поняли. Мы далеки от того, чтобы вредить Пресиденте, мы хотим только остановить его.

Даже встав во весь рост, Чамако по-прежнему оставался всего лишь маленьким мальчиком, не обученным искусству лицемерия.

— Зачем же тогда останавливать нас, полковник? — спросил он прямо. — Мы — всего лишь бедные дровосеки из Толтепека, и направляемся в Эль-Пасо.

— Именно это меня и касается, — пояснил Ортега, картинно поводя кнутовищем. — Видишь ли, бедняк, согласно моему приказу с каждого индейца, переправляющегося через границу, снимают мерку — сверяют его рост с той --">