Станислав Жейнов - Другой

вернешься, если куплю твой любимый чай.

Маша улыбнулась: — "Наверное"? Ты не отдаешь отчета своим поступкам?

— Смешно, правда? Сам не знал, зачем купил… но как видишь, все совсем не просто. Видишь, как я тебя подманил…

— Ну, подожди, не уходи… Дай руку…

Я сам взял ее ладонь, прижал к своей щеке, к губам.

— А как же чай? — спрашиваю.

На ее щеке сверкнула слезинка; я опять наклонился, лизнул тонкую влажную полоску, что протянулась от ресниц до подбородка.

— И зачем только покупал соль? — говорю.

Обняла меня за шею, притянула к себе.

— Знаешь, я часто приходила сюда, когда тебя не было. Ходила по комнатам, лежала на этом диване… вытирала пыль, мыла посуду, разве ты не замечал?

— Я, думал, мама…

— Может, мама тоже?.. Ты же, такой непутевый. А столько жить без света… Если бы не я… Ты лентяй…

— Неправда, я романтик.

— Лентяй.

— Машенька, я все таки хочу пить. Пустите меня…

— Никуда не пойдешь…

Она повернулась на бок, откинула простынь, положила мою ладонь себе на бедро.

— Запрещенные приемчики, — говорю.

— Ну, уходи, если хочешь.

— Как я теперь тебя оставлю, в таком виде?

Вернулся в постель, совсем откинул простынь, пододвинулся к Маше, обнял; она высвободилась, легла сверху, сильно прижалась своей грудью к моей.

— Какая ты горячая… какая сильная!..

— Ммм… ты уже в норме?! — прошептала на ухо, куснула мочку.

— А, когда было иначе?

— Мммм… сссс!..

— Как думаешь, сколько сейчас?

— Не знаю милый… три-четыре… Мы спать сегодня будем?

— Обязательно. Но если я засну, то это на сутки… Я потерплю, побуду еще немножко с тобой. Знаешь, я все-таки поставлю воду на кофе… и пойду покурю.

— Глеб, не уходи… Будь рядом.

— Я буду рядом. — Встал, поднял с пола халат, одел, потом подошел к трюмо, выдвинул шкафчик, достал телефон, включил; завибрировал в руках, запищал.

— Ого! Сколько непримятых вызовов… — удивился я. — Машенька, только от тебя двести звонков…

— Я звонила тебе, целую неделю.

В коридоре заиграл Машин телефон, он был в сумочке, принес, положил возле Маши.

— Это ты мне звонишь?

Показал жестом, чтобы взяла трубку.

— Я слушаю, — говорит.

— Ну здравствуй Машенька.

— Здравствуй любимый. Почему ты так давно не звонил?

— Свет мой, столько дел…

— Не обманывай… небось и сейчас с бабой какой-нибудь…

— Ну, что ты?.. Я на работе.

— В четыре утра?

— Строгий начальник увеличил рабочий день.

Я послал Маше воздушный поцелуй, прошел на кухню, поставил кипятиться чайник.

— Глеб… мне скоро надо уходить… Она тебе уже звонила?

— Не знаю. Я посмотрю, по не принятым….

— Она придет в обед, может раньше… — сказала Маша. — Она сегодня… то есть вчера, приходила. Никогда, она не была такой злой… Дала мне сутки, сказала если потом увидит нас вместе, у тебя будут неприятности.

— Вот как? Хорошо, я поговорю с Димой… Рановато она начала права качать…

— Она права. Столько тебя ждала…

— Никогда не ждала, — говорю.

— Ждала-ждала, ты ничего об этом не знаешь… а я знаю. Ха-ха… наверно, думаешь, бросит тебя скоро, да?

— Была такая мысль…

— Нет, Глеб. Нет, — сказала тихо, грустно. — Ты привыкнешь к ней, вы срастетесь, станете одним целым, станете семьей. Ты такой… Ты домашний. А она… она еще покажет тебе, как умеет любить.

— Почему, твой брат так поступает? Ты ведь, тоже сестра… тоже, хочешь счастья…

— Он думает, что я сильная, а она слабая… ей надо помочь.

— А ты сильная?

— Когда с тобой.

Чайник вскипел, сделал Маше чай, себе кофе, отнес на подносе в комнату.

— Куда ты опять?

Поцеловал ее.

— На балкон, покурю.

— У меня телефон садится.

— Я быстро. — Вышел на балкон, прикрыл за собой дверь, закурил. Город, как на ладони. Но я не люблю утренний город; он сейчас пустой и грустный, а вот вечером…

— А с ним ты какая? — спрашиваю. — Слабая или сильная?

— С ним, как со всеми… Знаешь, а ведь между нами до сих пор ничего не было… ничего…

— Зачем, ты это говоришь? Разве я тебя в чем-то упрекал? Мне не нужна эта ложь… Машенька — я уже свыкся с той правдой, которая есть.

— Это правда.

— В тот вечер я ждал тебя, видел как ты садишься в его машину, а потом видел вас в парке…

— Знаю. Я слышала твой телефон… Я просто жалела его Глеб. Между мной и им ничего не было и уже не будет, слышишь?

— Не вернешься в Москву?

--">