Григорий Анисимович Федосеев - Живые борются

какой-то звук заставил его повернуться.

По кромке озера бежало охваченное паникой стадо сокжоев. Сохатый всполошился. И опять шорох — это пробежала рысь со своим семейством. Следом пролетел глухарь. Высоко кричали гуси. Лесной великан насторожился, не понимая, что случилось.

Звери и птицы устремились на север.

Сохатый поспешно переплыл озеро и, выскочив на берег, постоял, с тревогой прислушиваясь к шороху. На южном склоне неба погасли звезды. На мари с юга надвигалась чернота. И вдруг завыл волк. Тысячами отголосков пробежал по равнине унылый звук и замер высокой жалобной нотой. Сохатый, почуяв опасность, бросился дальше. Потом вдруг оборвал свой бег, утопив глубоко в землю все четыре ноги. Мгновенно повернувшись к врагу, замер, готовый к схватке. Из темноты вынырнули три матерых волка. Но хищники проскользнули мимо. Сохатый поднял тяжелую голову, затяжным глотком потянул воздух: пахло гарью.

Через минуту, охваченный паническим страхом, он бежал на север. К нему присоединялись сокжои, изюбры. Все это смешанное стадо наскочило на стоянку отряда в большом перелеске. Загремела посуда, повалились пологи. Послышался крик. Люди повскакивали. С мари донесся дружный перезвон колокольчиков — это бежали к табору олени...

Хорьков выскочил на край перелеска и увидел длинные языки пламени. Огонь шел с юга. Ветер нес удушающе-горький запах.

— Пожар! — крикнул он, бросаясь к табору.,

Люди, ошеломленные неожиданностью, не знали, за что хвататься, что делать.

— Готовьте вьюки! — снова крикнул Хорьков, и лагерь мгновенно пришел в движение. Проводники бросились ловить оленей. Борис с Абельдиным накидывали на их спины вьюки. Татьяна собирала разбросанные вещи. Виктор Тимофеевич упаковывал в котомки материал. Стало жарко. С неба, затянутого чернотою, падал пепел. Все труднее становилось дышать...

— Бежим, — скомандовал Виктор Тимофеевич.

Огонь дотянулся до перелеска, скользнул по вершинам деревьев, упал на землю и загудел, захлебываясь в духоте и окутывая лес тяжелым мраком. Вспыхнули палатки, пологи, вещи, что не успели захватить с собою люди...

Пожар гнал отряд на север. Олени отказывались бежать, на них дико кричали, били, толкали.

— У-гу-гу... Не отставать! — беспрерывно слышался голос Хорькова.

Огонь проел в торфе глубокие траншеи. Животные часто проваливались в эти ловушки и быстро теряли силы. Путь казался бесконечным. Пламя лавой растекалось по обширной равнине. Клубы багрового дыма заслоняли небо. Тяжелая духота окутывала землю. Пламя, подхваченное ветром, гигантскими прыжками торопилось вперед, пожирая иссушенные долгим зноем травы, мхи, перелески. Настигнутые животные, обезумев от страха, метались по сторонам в бессильной попытке опередить огонь. Языки пламени ловили в воздухе птиц, возвращая их на землю обугленными комочками.

Люди видели, как, спасаясь от пожара, бежала лосиха с двумя детенышами; в паническом страхе неслось семейство сокжоев; бежал медвежонок, потерявший мать; скакали белки. Никто ни на кого не нападал. Страх перед стихией приглушил в животных хищнические инстинкты.

Пламя прорвалось вперед, преградило путь. Огонь настигал людей. На них уже горела одежда. На оленях тлели вьюки. Хорьков свирепел от неудачи, становился бесстрашным в своем решении — любой ценой пробиться к озеру, иначе гибель. И его властный окрик нависал над гулом пожара.

Вот и озеро. Еще один невероятный потуг, несколько прыжков, и огонь отстал. Люди завалились в воду, тушили вьюки и радовались. Но радость была слишком короткой.

— Таня, где мой бумажник? — спросил Борис, ощупывая пустые карманы.

— Не был ли ты во сне у девчат?

— Брось, не до шуток сейчас.

— Братцы, пояс с ножом никто не прибирал, он был в спальном мешке? — кричал Абельдин.

— Там и ищи!

— А где мешок?

Молчание.

Каждый стал вспоминать о своих вещах. Многого недоставало. Не хватило пяти оленей. В огне погибла часть снаряжения.

Сквозь дымовую завесу скупо сочился рассвет.

Никто не знал, как попал на равнину огонь. Таился ли он годами в глубине торфяных пластов, под влажным растительным покровом, и в период длительной засухи вырвался наружу, или его где-то далеко разбросала гроза, и он пришел на мари внезапным ураганом. Огонь устремлялся на север, продолжал бушевать. Вместе с травою, с зарослями голубики, с драгоценным ягелем гибли звери, птицы, вся молодь. Мари, превращались в --">