Томас Майн Рид - Королева озер

настоящих мексиканцев; их обычаи и манеры не испытали иностранного влияния, а национальные костюмы не поддались влиянию чуждой моды.

И какие товары! Подумайте о древних богинях плодородия со всем их богатством — о Церере с ее изобилием, о Флоре с ее очарованием, о Помоне ^{note 4} с ее сокровищами — все это вы можете увидеть здесь. На лодках грудами лежат золотые початки маиса с равнины Чалько; или перец, фасоль и турецкие бобы; или продукты тропического климата, фрукты бесчисленных разновидностей и цветов, которые привозят на спинах мулов или людей с южных предгорий, прежде чем перегружают на озерные суда; везут и плоды самой долины, овощи, фрукты и цветы; иные из них выращивают в садах, которые плавают по поверхности воды!

Стоять на берегу Санта Аниты, смотреть на лодки, плывущие на рынок Сан-Доминго; любоваться на смуглых девушек, у которых розы, вплетенные в черные пряди, соседствуют с другими розами — у них на щеках, а губы, алые, как цветы граната, раскрываются в улыбке, обнажая белоснежные ровные зубки; слушать их веселый смех или песни, наслаждаться их танцами под треньканье гитары или джараны, — тот, кто видел все это, не удивится тому, что я предпочитал Пасео де Лас Вигас.

К счастью для меня, это место располагалось совсем близко от моей квартиры, то есть старых полуразрушенных казарм мексиканской кавалерии, в которых я обречен был провести четыре смертельно скучных месяца. Отряд конных стрелков армии США, которым я командовал, был направлен сюда, и я поневоле вынужден был здесь жить.

Вначале жилище мне нисколько не понравилось, и должен сознаться, что на какое-то время я совсем забросил свои обязанности. Гораздо приятнее было бродить по Пласа Гранде или по «улице Среброкузнецов», чему я обычно и предавался как днем, так и поздно вечером. Но это продолжалось только первые три недели, потом мои склонности изменились. Однажды утром, отпустив своих людей после смотра, я прогуливался по Пасео, время от времени поглядывая на канал, по которому проплывали лодки. Как обычно, во многих из них сидели женщины и молодые девушки, присматривавшие за овощами, фруктами и цветами; некоторые даже гребли. На рынке они будут продавать свои товары, как это делают хорошенькие еврейки на Ковент Гарден в Лондоне.

Большинство этих женщин я неоднократно видел и раньше и бросал на них лишь поверхностный взгляд. Однако одна оказалась для меня незнакомой и призывала к чему-то большему — нет, требовала этого. Это была юная девушка, еще недавно вступившая во второй десяток лет, но вместе с этим в ней было что-то от холодной северянки, уже миновавшей этот рубеж. Ее грудь в глубоком декольте, прикрытая тонкой рубашкой, свидетельствовала о зрелости; шея, гладкая, как у перепелочки; голова классической формы, прекрасное лицо… Длинные черные волосы, заплетенные в косы и уложенные на голове в виде короны, увенчивались белыми цветами. Это была блумерия — любимый цветок индейцев ацтеков.

Мне приходилось видеть королев, носящих драгоценные короны, и герцогинь с дорогими ожерельями, но ни одна из них по достоинству и грациозности не сравнилась бы с этой простой дочерью южных земель, голову которой украшали непритязательные цветы ее родины. Она казалась видением, эфемерным существом; а если земным, то таким, к которому природа приложила все свое мастерство.

Прошло несколько секунд, прежде чем я смог оторвать от нее взор. Лодка продолжала двигаться, и я перевел взгляд, чтобы посмотреть, кто сопровождает девушку. Этот взгляд не принес мне удовлетворения.

В лодке — она походила на небольшой скиф — греб красивый, юноша. Подобно девушке, это был индеец, и, как и она, очень примечательной наружности. Брат это или муж? Он еще совсем молод, но в Мексике я уже видел таких же молодых мужей, а жен — моложе девушки. Видел их сотнями! Каковы бы ни были их взаимоотношения, юноше можно позавидовать.

— Кто она такая? — спросил я у хорошо одетого мужчины, который стоял рядом и, как и я, смотрел на девушку.

— Сеньора! А вам какое дело? — был ответ на мексиканском варианте испанского языка. Мужчина, сказавший это, завернулся в плащ и с мрачным видом отошел.

Вначале я хотел последовать за ним и потребовать ответа за грубость, но потом мне пришло в голову, что такой вопрос не следует делать основой ссоры. Тем более, что другой зевака решил удовлетворить мое любопытство.

— Это una chinampera, сеньор капитан, — сказал он, приподнимая шляпу и --">