Елена Вячеславовна Ворон - Остров сокровищ

рукой — удачи, мол. Я махнул в ответ, хотел было прибавить скорость, да не решился. Поцеловавшись с паутинником, надо не охотников из заповедника гонять, а быть паинькой и лежать в постели. Не буду я паинькой. И Лайну на охоту не поведу.

Воспоминание о нашей ссоре обожгло хуже паутинника. Лайна — дочь сквайра Трелони, чье поместье стоит на берегу Жемчужной лагуны. Местная королева. Балованная девчонка, которой вздумалось стать Осененной дикой Птицей из заповедника.

Вчера Лайне исполнилось двадцать лет, и сегодня она объявила о своем желании.

Услышав такое, я лишь отрицательно потряс головой. Как только ей на ум взбрело? Просить меня добыть ей Птицу!

— Джим, пожалуйста, — кротко попросила моя любимая.

Она сидела в кресле у пульта, подобрав под себя ноги. Темные волосы скрывали ее целиком, виднелся лишь край узкой юбочки да загорелые коленки. Из-под длинной челки на меня глядели яркие глаза — сине-зеленые, точно пронизанная солнцем морская волна.

— Нет, — отрезал я.

— Это не каприз, мне в самом деле нужно.

Считается, что перья Птиц пробуждают в человеке скрытые возможности: чувства обостряются, интуиция усиливается, и люди делаются чуть ли не экстрасенсами. Однако лично я особых способностей за собой не замечал. Интуиция у меня всегда была, а слышать лес и читать следы я умею, потому что егерь. И не заметно, чтобы Осененность пошла на пользу нашим соседям или тому же Гарри Итону. По-моему, это больше вопрос престижа. Люди гордятся собой и бережно хранят подаренные Птицами перья: кто спит на них, кто ставит в вазу, как цветы, а женщины украшают одежду или прическу. И только я в память об отце не держу в своем номере ни единого пера.

Лайна тряхнула волосами, по ним пробежали волны красноватых искр.

— Джим, мои родители — Осененные настоящей Птицей. И твои тоже. И ты сам — Дважды Осененный.

— Это не моя вина. — Я стал Дважды Осененным в день, когда погиб отец.

— Джим, послушай, — проникновенно заговорила Лайна. — Если честно… я не могу выйти замуж за человека, которому я не ровня.

— Я тебе выберу лучшую Птицу из питомника.

— В питомнике не Птицы, а ерунда! Сколько девчонок туда ходили! Лиза, Дана, Тереза… И что? По-твоему, они стали лучше, добрее, умнее? Ты бы на них посмотрел.

Очень надо смотреть на дурех. Я не бываю на балах в поместье Трелони, и Лайна обижается, но мне там тошно. Местное высшее общество — сборище пустомель, которых сквайр вынужден у себя принимать.

— Лайна, — я взял ее руки в свои, — я люблю тебя безо всяких Птиц.

У нее умоляюще выгнулись брови.

— Джим, одна Птица. Одна-единственная из целого заповедника. Рано или поздно их все равно перебьют. Пусть хоть что-то достанется не чужим людям, а нам с тобой.

— Тогда я стану Трижды Осененный, и тебе по-прежнему не будет покоя, — улыбнулся я.

Шутка не удалась; рассерженная Лайна вырвала руки и выпрямилась, спустила ноги с кресла.

— Не прикидывайся дурачком! Ты в девятнадцать лет уважаемый человек, с тобой считаются все — и мой отец, и доктор Ливси, и этот ваш космолетчик Бонс. А я в свои двадцать никто. Тереза и та на меня пыхтит, потому что в питомнике побывала. Мол, у нее теперь интуиция — ого-го-го! Она мир кожей чует, сердцем слышит, затылком видит. Только и знает, что похваляется. А ты егерь. Тебе Птицу подманить — раз плюнуть. Мне девчонки поначалу завидовали, чуть не лопались, а теперь смеются. Мол, раз Птицу обеспечить не желает, значит, не любит…

— Глупости.

— Вовсе не глупости. Просишь меня выйти замуж, а сам даже до свадьбы вот столечко сделать не хочешь. Что же потом будет? Через год смотреть на меня не захочется?

— Это не твои слова. — Я начинал злиться. — Кто тебе нажужжал?

Лайна вскочила, яркие глаза потемнели, как море перед грозой.

— Ты возьмешь меня на охоту?

— И не проси.

— Ты — возьмешь — меня — на охоту? — раздельно повторила она.

— Лайна! Если б я просто жил в поселке… или в городе… я стал бы для тебя охотником. Но пойми: я — Хранитель Птиц.

— Возьмешь или нет? — Она потянула с пальца подаренное мной кольцо.

— А если бы взял? Ты что — любила бы меня, как прежде? Если б я предал дело своего отца? Предал его память?

Размахнувшись, Лайна швырнула колечко в окно; оно звякнуло о стекло и отскочило, покатилось обратно ей под ноги.

— Подавись своей памятью! Отец твой был сумасшедший, и ты тоже!

Я влепил ей пощечину. --">