Сергей Владимирович Диковский - Патриоты

Последними поднялись на борт шесть бравых молодцов в одинаковых сиреневых шляпах. У них были документы парикмахеров и чемоданы, слишком тощие для пересе-

6 Агар-агар – растительный студень, получаемый из морских водорослей, применяется в бактериологии, а также в пищевой и текстильной промышленности.

ленцев. Разместились они вместе с коммерсантами и учителями в каютах второго класса.

Наконец, пароход вышел в открытое море, увозя с

Хонсю и Хоккайдо ровно полторы тысячи будущих жителей Манчьжоу-Го и охранную роту стрелков.

Стойкий запах разворошенных человеческих гнезд поселился в трюмах. Люди разместились на деревянных нарах, семейные завесились занавесками, зажгли свечи.

В глубоких железных колодцах голоса плескались, как в бочках. Были здесь крестьяне из южных районов, рыбаки, прачки, безработные матросы, уличные торговцы, проститутки, монахи, садовники и просто искатели счастья и славы. Только детей почти не замечал Сато в трюмах. Переселенцы еще выжидали, хотя официальные бюллетени военного министерства сообщали, что партизанский отряд

«Братья Севера» давно разгромлен возле Цинцзяна.

Все это пестрое население орало, переругивалось, грохотало на железных палубах своими гета7 и приставало к караульным солдатам с расспросами. Больше всего возни было с крестьянами. Точно вырванные из земли кусты, захватившие корнями комья земли, переселенцы стремились перенести на материк частицу Японии. Они везли с собой все, что смогли захватить: рисовые рогожи, шесты для сушки белья, холодные хибати8, домашние божницы, соломенные плащи, садовые ножницы и квадратные деревянные ванны, не просыхавшие целое столетие. Старики захватили с собой даже обрывки сетей. Они покорно ки-

7 Гета – сандалии на деревянной подошве.

8 Хибати – жаровня.

вали головами, когда господин старшина объяснял, что никакого моря в Маньчжурии нет, и хитро подмигивали друг другу, едва этот толстяк поворачивался к ним спиной.

Не могло быть в мире такой земли, где бы не блестела вода.

А там, где вода, наверное, найдется и сельдь, и крабы, и камбала.

Если бы была возможность, упрямцы погрузили бы с собой и паруса, и древние сампасэны9, и стеклянные шары поплавков, но пароход уже шел открытым морем, покачиваясь и поплевывая горячей водой.

– Каммата-нэ10! – сказал, наконец, старшина, совершенно отчаявшись. – Спорить с вами – все равно, что кричать ослиному уху о Будде. .

– Извините, мы тоже так думаем, – поспешно ответили с нар.

– Всю эту рвань придется оставить в Сейсине.

– Мы тоже так думаем...

– Уф-ф... – сказал господин старшина, озадаченный таким покорным лукавством.

И он ушел наверх к капитану – заканчивать партию в маджан, начатую еще по дороге в Цуругу.

Между тем голубая полоска берега все таяла и таяла.

Реже стали попадаться сети, отмеченные красными буйками. Исчезли парусники с квадратными темными парусами и легкие исабунэ11 рыбаков. По левому борту «Вуго-Мару» проплыл последний остров – горбатый, с карликовыми соснами на гребне. Видимо, ветер дул здесь в

9 Сампасэн – вид джонки.

10 Каммата-нэ! – Экая напасть!

11 Исабунэ – рыбацкая лодка.

одну сторону деревья стояли, вытянув ветви к юго-западу, точно собираясь улететь вслед за облаками. «Вуго-Мару» –

ржавый утюг в шесть тысяч тонн водоизмещением шел, покачиваясь, не спеша разглаживая пологую волну. За кормой дрались чайки, раздирая выброшенные коком рыбьи кишки.

Наконец, Хонсю стал таким далеким, что никто уже не мог сказать, остров это или просто клочок пароходного дыма.

– Третье отделение – в носовую каюту! – крикнул ефрейтор, рысцой пробегая по палубе.

Сато нехотя отвалился от борта. Чертовски неприятно было покидать палубу ради двухчасового урока русского языка. Легче пройти с полной