Эдвард Филлипс Оппенгейм - Рекорд приключений

жила здесь.

– У которого отверстия они теперь играют?

– У 7-го.

– А зеленое на противоположной стороне?

– Это 17-е.

– Где находится позиция к 18-му?

– Отсюда ее не видно. Ее заслоняют деревья. – Он кивнул, по-видимому, очень довольный. Его глаза остановились на мне. Я заметила на его лице выражение, которое было мне давно знакомо. Он, очевидно, разглядел, что я по-своему очень красива. Он приблизился ко мне.

– Нравится вам ваш хозяин?

– Я редко вижу его.

– Известно ли вам, что вы очень красивая девушка?

Он подошел ко мне вплотную.

– Я всегда недоверчиво отношусь к незнакомцам, которые заявляют мне об этом, – сказала я и отпрянула на шаг назад.

Он рассмеялся.

– Может быть, вы за это поцелуете меня? – спросил он и показал бумажку в один фунт. – Вы умная девушка и сообщили мне все, что я хотел знать.

Я посмотрела на него с некоторым любопытством. Если даже он говорил правду, я не могла вернуть ему комплимента, потому что в роли тайного полицейского агента он оказался безнадежным идиотом.

– Я никогда не позволяю целовать себя, – ответила я, отстраняя фунтовую бумажку.

– Но на этот раз вы сделаете исключение, не правда ли?

Я не рассчитывала, что он действительно посмеет, – и в первый раз в моей жизни мужчина поцеловал мой рот. Я и теперь еще едва могу выразить словами, какое бешенство вспыхнуло во мне против этого человека. Я боялась даже заговорить, чтобы в слепой ярости не выдать того, что происходило в моем сердце. Но он, по-видимому, ничего не заметил, вскоре покинул дом и направился через сад к кустарнику. Я взяла полевой бинокль своего господина и с удовлетворением констатировала, что последний был на плацу, – все еще очень далеко от сыщика. Я подождала четверть часа. Потом отправилась по другой дорожке, ведущей к кустам, и осторожно пробралась к человеку, который, скрестив руки, прислонился к дереву.

Я подходила все ближе. У меня легкая поступь. За то время, что я служила горничной, я приучилась легко передвигаться. Таким образом мне удалось приблизиться к нему на расстояние нескольких метров, не привлекая его внимания.

Я не сентиментальна и отлично сознавала, на что иду. Несмотря на это, каждая мелочь в течение этих нескольких секунд до странности отчетливо врезалась мне в память. Был ненастный ноябрьский день; тучи неслись по небу: ветер раскачивал верхушки деревьев и сбрасывал на землю сухие листья. Птица пела над моей головой, и я понимала ее песню. Она радовалась тому, что еще жива среди осеннего умирания. И тогда предо мной предстала картина переполненного зала суда. Я увидела судью, выслушивающего меня, и присяжных, выносящих мне приговор. На мгновение меня охватил ужас. Я снова вспомнила ненавистный поцелуй и, подумав о своем господине, улыбнулась. Если бы он узнал об этом, он был бы мне благодарен, – и когда-нибудь он узнает.

Я подошла совсем близко, и, думаю, что моя жертва почувствовала мое дыхание. Он быстро обернулся и растерянно поглядел на меня широко раскрытыми глазами. Хотел отступить на шаг, но, казалось, был совершенно парализован, – и, не колеблясь, я выстрелила ему в лоб. Он зашатался. Его рот был бессмысленно раскрыт, как у сумасшедшего. Глаза его закатились, он упал. Мгновение я прислушивалась, потом вернулась той же тропинкой домой. Я исполнила то, что хотела.

Сэйр

Партия в гольф с отъявленным врагом моей жизни и свободы нисколько не смутила меня. Все же я должен сознаться, что в первую минуту растерялся, увидев в столовой клуба Нормана Грэя. Ведь прошло меньше часа после того, как он был свидетелем неудавшейся попытки арестовать меня. Но я скоро пришел к убеждению, что его присутствие здесь было совершенно случайным и не имело никакого отношения к безвредному и уважаемому Джемсу Стенфилду, обитателю соседней виллы. Я играл очень уверенно и удачно, и только сразу же после 18-го удара одно неожиданное открытие едва не лишило меня самообладания. Перед нами лежал застреленный сыщик, которого я в последний раз видел на Йолертон-роуд, и хотя я, как и Норман Грэй, тотчас же узнал его, я, разумеется, не показал этого.

После того как прошла первая минута испуга. Грэй занялся происшедшим. Он приказал мальчикам, прислуживавшим нам при игре, посмотреть, нет ли вблизи какого-нибудь оружия, и просил меня позвать моего садовника или кого-нибудь другого, кто мог оказать помощь. Я стал звать Саула, но безрезультатно, как вдруг вспомнил, что он просил --">