Евгений Кораблев - Четверо и Крак. У Пяти ручьев. Созерцатель скал

окликнула:

— Ты куда?

— К Ефимушке.

— Да ты что, сдурел? Вижу, парень, у тебя нету дела. Чем зря сапоги бить, наколи-ка дров.

Сын только ухарски свистнул и вышел. Потом, уже с улицы, крикнул в окно:

— Приду и наколю. Пока хватит.

Квартиру Ефимушки, приятеля деда, Тошка знал хорошо. Когда он подошел к однооконному, вросшему в землю домику и побарабанил в стекло, за ворота высунулась баба.

— Ефимушку? — спросила она, щурясь на солнце. — Дедушки нету. А тебе на что?

— Да так, нужен. А где он?

— Дедушка-то? — баба засмеялась. — Да ты чей будешь?

— Хорьков.

— Неужели Анатолий? Как же я тебя не признала? Да где же узнать! Вон какой вымахал… Ин, тебе скажу… Дедушка в скиты к старцам ушел. Еще на святой… Где скит?.. Этого, милый, никто не знает… Старцы хоронятся. Кто же языком трепать будет! Как можно!..

Не добившись толку от стойкой кержацкой^[5] бабы, Тошка вернулся огорченный.

Единственный человек, могший пролить свет на загадочный документ, так же, как и дед, был неизвестно где.

II. Сборы

Есть люди, которые, заинтересовавшись чем-нибудь, помечтают, поговорят об этом, на том и покончат. Тошка не такой. Недаром он — Хорьков. Над пустяком не думает, а что западет в голову серьезно, значит — сделано.

В тот же вечер он собрал всю свою компанию на огороде «по секретному делу».

— Говори, что за секретные дела! — интересовались ребята.

— Садись все, тогда расскажу.

Выждал, когда все трое сели на гряды, и спросил:

— Хотите отправиться в экспедицию?

— В экспедицию? — с удивлением спросили они. — Куда?

— Когда?

— И зачем?

— Хоть к черту на рога, согласен! — крикнул кудрявый Гришук. — Дома страсть надоело!

— А ты, Андрюха?

— Смотря по тому, куда и на сколько, — осторожно ответил Андрей, самый старший из них, лет восемнадцати. — Мне надо к осени алгебру повторить.

— А зачем? И на чьем иждивении? — добавил толстый Федька.

Тошка ответил:

— В леса, на север Урала. На собственных харчах. Отправка через неделю.

— Сколько верст? — осведомился Федька.

— Смотря по обстоятельствам. Пожалуй, верст пятьсот…

— Ого-го! А зачем?

— Сначала мы отыщем один скит…

Ребята разразились дружным хохотом.

— В монахи, что ли? Или агитнуть хочешь среди старцев?

— Я в скиты не иду! — кричал, смеясь, Андрей.

— Слушай, Андрюха! Да слушайте, черти!

Понизив голос до шепота, Тошка рассказал о найденной таинственной записке.

К Тошкиному повествованию слушатели отнеслись неодинаково.

— Клад? Иду! Иду! — подпрыгнул Федька. — Ай да дед! Когда собираемся? Я готов хоть сегодня.

Андрей отнесся скептически:

— Чепуха! Какой там клад… Что-нибудь другое старик имел в виду. Он был горячий охотник. Может быть, в тех краях много ценного зверя… Для охотника это — большое сокровище. Я читал как раз на днях в библиотеке…

— А по-моему, — перебил Гришук, — копаться в этом долго нечего. Не клад, так сокровище, что-то интересное там во всяком случае есть. Зря дед не стал бы писать в записке. Соберемся, пойдем и посмотрим.

— Пятьсот верст… Конец немалый, — раздумчиво сказал Федька.

— Я думаю, что идти надо, — решительно тряхнул головой Тошка. — Интересно, конечно, в записке…

— Брось ты эту записку, ничего она тебе путного не даст, — усмехнулся Андрей.

— Не даст — и не надо, — пошел на уступку Тошка, — а даст — жалеть не будем. Суть не в записке. Суть в том, что живем мы под боком у уральских дремучих лесов, а дальше как на десяток верст в них не заглядывали. Что мы о них знаем? Ничего. Андрей хоть книжки про них читает, а мы… да и книгу прочесть — не то, что своими глазами посмотреть.

— Ну, короче говоря, мы идем, — подсказал нетерпеливый Гришук.

— Конечно, идем, — согласился Андрей. — Только вообще… Записку — к черту.

Тошка отрицательно мотнул головой.

— Неправильно. Во-первых, дед Хорьков был не дурак, а опытный, бывалый бродяга по уральским дебрям. Разгадать тайну его записки стоит. Во-вторых, у нас должна быть цель.

— Верно! — поддержал Гришук. — И цель должна быть непременно достигнута. Без этого при первой же трудности, при первой неудаче размякнем, как тряпки, и повернем тыл. Хорошенькая будет комсомольская прогулка!

— Голоснем, братцы! — предложил Тошка.

Но в этом надобности не было. Лица --">