Олег Механик - Мышеловка а-ля 90-е

Внизу нас встречает ржавая сваренная из арматуры решётка. Сержант ковыряется в замке огромным ключом, затем дёргает решётку на себя. Металлический грохот отдаётся эхом в узком коридоре.

– Слушай, браток, а вы в курсе, что подвал это не совсем пригодное место для хранения живых людей. Тут овощи через день плесенью покроются, а мы всё-таки хомосапиенсы…

– Лицом к стене! – командует сержантик, никак не реагируя на мой вопрос.

Ключ громко скрежещет в личинке замка, ещё одна решётка отъезжает в сторону. Ну да, это обезъянник. В прошлой жизни мне случалось бывать в таких заведениях.

– Проходи! – Сержант подталкивает меня в спину, и я оказываюсь в небольшом метр на метр помещении. Первое, что мне бросается в глаза, это жёлтая бондана.

– Сява! Ёб ти! Ты здесь откуда? – Рык Геракла отдаётся в коридоре многократным эхом.

– Сява? Братан ты здесь? – слышится откуда то из за стенки крик Поночки.

– Сява-а! – это уже радостные завывания Уксуса, всё оттуда же из-за стенки.

– А ну тихо! – срывающимся голосом орёт сержант. – Быстро сел на место! – кричит он уже Гераклу, потом снимает с меня наручники. – Чтобы тихо здесь, а то в карцер загремите!

Когда решётка захлопнулась, и сержант пропал из зоны видимости, мы смогли хорошенько обняться с Гераклом, словно не виделись сто лет.

– Ну вот, почти все в сборе! – радуется Геракл.

– Сява, ты как здесь оказался? Тебя чё, в поезде приняли? – громкий шёпот Уксуса слышится так отчётливо, будто он говорит мне прямо в ухо.

– В общем-то да, но не совсем так…потом расскажу!

Я только сейчас замечаю, что в камере есть третий. Тщедушный мужичёк непонятного возраста с длинной то ли русой то ли седой бородой и нестриженными патлами походит на попа, или монаха. В ку̀пе с Гераклом они смотрятся вполне гармонично, и я невольно чувствую себя послушником, который посетил келью преподобных старцев.

Мне нужно задать парням много вопросов, но меня смущает этот посторонний бородач, да и в камере парней тоже могут находиться левые. Мѐста в камере совсем немного – узенькая лавочка на которой могут уместиться вряд от силы три очень тощие задницы и решётка, куда упираются колени сидящего, если он выше метра ростом. И в этой тесноте я пытаюсь уединиться с Гераклом. Хватаю его за плечи, прижимаю к решётке, тихо говорю в ухо, убирая из речи согласные, чтобы не было понятно третьему.

– Ы ак есь? Ас с ушкой и-ня-ли?

Я пытаюсь выяснить главный интересующий меня вопрос, за что замели парней. Если их взяли с пушкой, то нам кранты.

Геракл отстраняется и смотрит на меня, как на шизофреника.

– Ты чё там лепечешь? Я ни хрена не понял. Говори нормально, тут все свои!

Я перевожу осторожный взгляд на бородача, и Геракл наконец-то понимает причину моих опасений.

– Это Миша, хороший человек, святой человек! – Он треплет бородача за хилые облачённые в серую рубашонку плечи. – Он такие вещи говорит, заслушаться можно!

– Михаил! – бородач протягивает мне руку, низко нагибая голову и привставая с лавочки, словно мы находимся на торжественном приёме.

– Сява…м-м-м…Вячеслав Иванович, – жму костлявую, неожиданно горячую ладонь, но всё же недовольно кошусь на Геракла.

– Миша свой парень, при нём можешь говорить что угодно.

По заплетающемуся языку и блестящим глазам я понимаю, что Геракл ещё пьян и не совсем адекватен.

– И всё же, я бы не стал сейчас говорить в открытую…– мычу я, но по взгляду Геракла понимаю, что всё, что можно он уже выложил своему новоиспечённому другану Мише.

Геракл уверяет меня, чтобы я не парился и присаживался, так как в ногах правды нет. Сам он встаёт, так как втроём сидеть на узенькой лавке невозможно, и не смотря на мой предостерегающий взгляд, рассказывает историю, предшествующую их заселению в камеру. Оказывается всё не так уж и страшно.

Оказывается, замели их в кабаке. Оказывается в момент ареста «ничего такого», при них не оказалось. Почему не оказалось бабок? – потому что Буратина (у которого была вся касса) и Жекичан уехали провожать Светку, которая попросила доставить её в гостиницу. Почему не оказалось «…ушки» (когда надо, Геракл меня понимает). А вот этого он сам не знает, она просто пропала…

Я понял, что пушку у Геракла стащил либо Жекичан, либо Буратина, ведь я их предупредил перед отъездом. Ай да я! Спас всех нас от неминуемого срока.