Маргарита Булавинцева - Кофе с молоком

студенческие игры на выезде, поэтому вскоре младший брат стал ощущать себя единственным ребёнком в семье, и начал выстраивать свою жизнь изолированно от жизни старшего брата.

И начал он с того, что всё-таки выяснил у матери, кто был его отцом. Но, увы, сведений об отце-тёзке было так мало, что у Фимы просто руки опустились. Конечно, можно было попробовать обратиться в местную синагогу – а такая имела место быть в их городе, но вдруг отец не был таким уж религиозным евреем и не жаловал её своим вниманием? Да и станут ли в этой синагоге разговаривать с мальчишкой, рождённым от русской женщины, а значит, не евреем? Нет, скорее всего, искать Ефима-отца нужно было по линии бизнеса, раз мать говорила, что у того был большой магазин одежды. А уж кто должен был знать про местных предпринимателей лучше всех? Только такой же воротила, как тот самый Сардор. Только вот, как отыскать его, Фима не мог дать ума! Да и Шукуролохон, как на зло, больше не проявлялся. Поэтому парню ничего больше не оставалось, как налечь на учёбу. Что он и сделал, к радости мамы Тани, у которой теперь душа пела от гордости за своих сыновей – чудо-спортсмена Кофи и отличника и, возможно, медалиста Фиму.

Однако, как гласит народная мудрость, человек предполагает, а бог располагает. В один ужасный день в квартиру Дулькиных пришёл ректор того института, в котором учился Кофи, и с прискорбием сообщил, что во время товарищеского баскетбольного матча у центрового Кофи Дулькина произошла остановка сердца, и он скончался в машине «Скорой помощи» на пути в больницу, не приходя в сознание… Понять и принять такой удар матери было очень трудно. Её здоровый и крепкий сын никогда ничем не болел страшнее насморка и поноса, а тут вдруг…остановка сердца! Разве такое может быть? И только Фима подозревал, что именно та суперсила и погубила его брата. Ну, не предназначен человеческий организм к таким нагрузкам и перегрузкам! Работая на износ, каждая клеточка его тела прожила свою жизнь в ускоренном темпе и выработала свой ресурс за неполных два года. Что-то подобное Фима читал про действие допинга – тоже значительно сокращает срок жизни тому, кто его принимает…

Смерть брата так повлияла не него, что Фима, невзирая на приближавшиеся выпускные экзамены, совсем забросил учёбу, днями напролёт околачиваясь в разных районах города. Мать тоже пребывала в какой-то прострации, тоже забросила и работу, и домашнее хозяйство. Так что Фиме пришлось не только самому себя содержать, но и подкармливать мать. Иногда заходили её товарки по ремонтной бригаде, что-то приносили из продуктов, совали какие-то деньги, скорбно качали своими головами… Семейство Дулькиных, вернее, то, что от него осталось, словно погрузилось в анабиоз. На экзамены Фима всё-таки являлся, что-то отвечал, что-то писал на экзаменационных листках… Учитывая его прилежную учёбу ранее и обрушившуюся на его семью трагедию, учителя ставили ему «четвёрки» на автомате. Ни на какой выпускной Фима, конечно же, не пошёл…

С маниакальным упорством он продолжал собирать по городским улицам и окрестностям всё, что имело хоть какую-то ценность. И, надо сказать, весьма в этом деле преуспел. У паренька появилась мечта – уехать туда, где их с матерью никто не знал, и лучше всего – в другую страну. А для этого нужны были деньги! И немалые!

И всё-таки, чудо произошло! Запущенное им когда-то в Астрал горячее желание отыскать своего биологического отца привело в движение нужные энергии, по-видимому, столько в нём было энергии отчаяния, что звёзды сложились нужным образом, и под новый год в дверь Дулькиных позвонил невысокий седой, но весьма импозантный мужчина.

Фима даже не хотел сначала идти открывать, пригрелся под ватным одеялом, подрёмывая и одним глазком посматривая какую-то кинокомедию по телевизору. Мама Таня несколько дней гостила у своей дальней родственницы, которая, работая массажистом в местной больнице, решила подарить и своей троюродной тётке курс общего массажа.

Фима и тот неизвестный господин в чёрной шляпе и в длинном замшевом пальто минуты две-три молча стояли в дверях и созерцали друг друга. Это был кадр из какого-то фантастического фильма, в котором герой, уже хорошо поживший, встречается с самим собой молодым. Наконец, тот, что был постарше, приподнял свою шляпу и спросил:

– Извините, могу я видеть Татьяну?

– Мамы нет дома, но…

--">