Евгения Ляшко - Призрак Мирского замка

мягким ореолом, выстилая пространство, словно пушистое одеяло. Пока глаза привыкали к новым условиям, Маркиза умудрилась от меня сбежать.

– Эй, и в какую сторону идти? – завертел я головой в разные стороны коридора.

Лёгкий шорох раздался, откуда-то слева.

– Понял, – ухмыльнулся я и отправился за беглянкой.

Так шаг за шагом в попытке поймать Маркизу я сам того не заметил, как оказался возле церквушки. Небо было звёздным и безлунным. Фонари по периметру крепостной стены давали достаточно света, чтобы не заплутать в потёмках. Неожиданно я заметил какую-то фигуру на скамейке перед входом в усыпальницу. Я замялся. По ночам на территории замка было только наше семейство. Наверное, кто-то из работников пришёл. Но зачем? Фигура встала. Я автоматически отпрянул и спрятался за деревом. Послышались голоса. Второй как будто женский. Свидание что ли у кого-то? Надо выбираться отсюда. Но, где Маркиза? Я бросил взгляд в сторону церквушки. Там уже никого не было. Что ж можно выйти из своего укрытия и продолжить поиски.

– Кис, кис, кис, Маркиза! – приглушенно позвал я.

Тишина. Вот где её теперь искать?! Я развернулся и с размаху влетел во что-то вязкое. Вытирая лицо, я выбрался на тропинку. Видимо в паутину вписался, подумал я и вдруг почувствовал, что на меня кто-то смотрит из того места, где я только что стоял. Я попятился и упёрся спиной в дерево.

– Не бойся, – услышал я мужской голос, принадлежавший, скорее всего молодому человеку.

– С чего вы взяли, что я испугался! – вскинулся я. – Я кошку свою ищу, может, видели?

– Я здесь, – услышал я мягкий с придыханием голос.

У моих ног сидела Маркиза.

Видимо я всё ещё сплю, и мне это чудится. Я наклонился, чтобы взять её на руки, но она отскочила: – Подожди, ты нам нужен.

Я отпрянул: – Что за шутки? Кто это говорит?

– Твоя кошка пытается мне помочь. Но без тебя у нас ничего не выйдет, – сказал мужчина и подошёл ближе.

Его продолговатое с тонкими усиками лицо мне показалось смутно знакомым. Где-то я его однозначно видел.

– Что вам надо? – выпалил я.

– Когда строили этот пруд, были уничтожены деревья, много деревьев, – невозмутимо стал рассказывать незнакомец. – Мой предок не поверил в проклятье, и чтобы создать водоём, он приказал затопить цветущий яблоневый сад. И теперь здесь будут находить утопленников, пока не сравняется их число с количеством погубленных деревьев.

– Ты уттоппленник? – еле выговорил я, вглядываясь в фигуру в плаще.

– Нет. Я последний хозяин этого замка. Моё имя Доминик Радзивилл. Я спрятал здесь в пруду фамильные сокровища, накопленные многовековой династией. Мой дух не может успокоиться, так как у меня осталось одно дело. И ты мне в этом поможешь.

Призрак потянул ко мне свои руки с тонкими костлявыми пальцами. Я рванулся в сторону и проснулся. В щели под шторами виднелась толстая полоска яркого солнечного света. Варя потянулась, перевернувшись на другой бок и снова задремала. Я посмотрел на часы в телефоне. Начало пятого. Календарь высветил тринадцатое августа.

– Пятница тринадцатое, – прошептал я, скривив нижнюю губу.

Можно ещё поспать. Я хотел поправить одеяло, потому что моя правая нога в чём-то запуталась. И тут я вздрогнул от увиденного. Словно тысячи мелких искр вонзились одновременно во всё моё тело. На мне были джинсы и майка, а ноги упирались в бело-рыжий комок Маркизы, на лапах которой виднелась грязь. Мы действительно куда-то с ней ходили.

Сон быстро улетучился. Я схватил планшет и стал искать любую информацию касательно Доминика Радзивилла.

Глава 7

Доминик Радзивилл был неординарной личностью, собственно, как и многие представители этого рода. После раздела Речи Посполитой, где располагались его имения, он автоматически стал подданным Российской Империи и служил камергером у Александра I. Но едва появился Наполеон, он тут же присягнул ему на верность, в надежде возродить свою родину. Я задумался о том, можно ли назвать такого человека предателем или он жертва обстоятельств? Был ли у него выбор не присягать русскому царю, а потом не становиться клятвопреступником? По крайней мере, с войсками Наполеона он был до конца и погиб в бою. Была ещё одна нелицеприятная часть его жизни, он женился на кровной родственнице. Меня аж передёрнуло, когда я это прочитал. Некая пятнадцатилетняя Теофила, двоюродная сестра Доминика, будучи замужем за другим закрутила с ним роман. Ему тогда было двадцать два. Это же, как надо --">