Михаил Анатольевич Гришин - Горсть тёплых медяков

Федулихе.

И они, утопая в рыхлом снегу, направляются к престарелой Федулихе. Позади цепочкой тянется сизый на белом снегу проследок. Старуха живёт от них через дом. Скрипят прихваченные морозом порожки. Братья нащупывают в углу крыльца окомолок веника, и по очереди метут валенки. Вместе с клубами морозного пара вваливаются в избу. Перебивая друг друга, с порога кричат:

– Можно Христа прославить?

Наряженная по-праздничному Федулиха обиженно поджимает губы, с упреком говорит:

– Чаво ж вы кричите, как оглашённые? Аль я глухая. Слава богу, пока еще слышу. Ну, славьте.

Сашок неуловимым движением смахивает с головы шапку-ушанку. С наглухо завязанными у шеи тесёмками Минька косится на брата “мол, мне тоже снимать?” Но Сашок украдкой больно тычет кулаком в спину, старым гусаком шипит:

– Ты маленький, тебе можно.

Глуховатая на одно ухо Федулиха, прислушиваясь, переспрашивает:

– Вы уже читаете, аль как?

Сашок, спохватившись, торопливо запевает:

– Христос рождается, – славьте,

– Христос на земле, – возноситеся, – подпевает Минька, вторя ему тоненьким голоском.

Федулиха, умилённая молитвой, вместе с ними крестится на иконы. Линялая божница в переднем углу тщательно выглажена. Фитилёк лампадки заметно коптит, но подслеповатая Федулиха этого не замечает.

– Мы пришли Христа прославить, а вас с праздником поздравить! – с облегчением звонкими голосами заканчивают мальчишки молитву и преданными глазами глядят на Федулиху. Ну, как вредная старуха заскупится, и больше семишника не даст. Но соседка оказалась сегодня на редкость щедрой, отвалила каждому аж по пять копеек.

– Спасибо, бабушка.

Братья торопятся уйти. Но не тут-то было. Федулиха несказанно рада первым христославцам. Заставляет сесть на старую источенную молью шубу.

Есть такая примета: на Рождество первых христославцев посадить на шубу и они минуту-другую должны посидеть смирно, быть тогда в новом году щедрому приплоду – цыпляткам ли, теленочку ли. Так повелось исстари.

– А нам старины надобно придерживаться, – поучает хитрая Федулиха.

От усердия, выпучив глазенки, Минька с Сашком послушно сидят на пороге.

– Все, бабань?

– Все.

Федулиха беззубо улыбается. Выпроваживая из хаты, мелко крестит их в спину.

– Христос с вами, родные!

Перед рассветом блукавшая по небу луна поблёкла, густые сизые тени накрыли сугробы. Уставшие до изнеможения братья возвращаются с того края длиннющей улицы. Под валенками жалобно скрипит снег.

Миньке любопытно узнать, на что потратит собранные деньги старший брат. Сбоку заглядывая ему в лицо, спрашивает:

– Саш, а Саш, ты, на что свои деньги потратишь?

– Я-то? – переспрашивает Сашок и загадочно улыбается: – Знаю на что.

– Но все-таки, – не отстаёт от Минька.

И Сашок, сжалившись над младшим братишкой, честно признаётся:

– Ножичек куплю себе перочинный.

Сашкова заветная мечта иметь свой ножичек с серебристой рукояткой в форме белочки почти осуществилась. Завтра он пойдет в магазин и купит себе долгожданную и такую необходимую в хозяйстве вещь.

– А я, а я, – радостно захлёбывается и выпаливает Минька, переводя дух: – Шоколадку куплю. Аленку!

От обуявших его чувств, азартно размахивает руками. Отягчённая мелочью варежка, вдруг, соскальзывает с его руки и летит далеко в сугроб. От неожиданности он на секунду замирает, а потом с истошным воплем бросается за ней.

– Там мои денюжки-и-и!

В предрассветных сумерках братья долго ищут белую пуховую варежку. Наконец находят. Рассыпавшейся мелочи в ней нет. Обливаясь горючими слезами, словно подкошенный Минька падает на колени, голыми руками перебирает рыхлый колючий от мороза снег.

– Мои денюжки-и…

В течение получаса они с братом безнадёжно барахтаются в сугробе. Первый понимает всю тщетность поиска Сашок. Отряхивая штаны от налипшего снега, с сожалением говорит:

– Не найдем мы Минька денег. Темно дюже. И снег рыхлый… провалились они…

Минька плачет еще громче, настолько неутешительно горе; озябшими ручонками сильнее начинает шуровать в снегу. Мокрые на коленях штанишки на морозе деревенеют колом. У него уже не попадает зуб на зуб, хнычет жалостливо:

– Боженька, помоги мне найти денюжки. Я прошу тебя, Боженька. Смилуйся надо мной, Боженька. Ну что тебе стоит… ты ведь все можешь… ты вон какой большой…

– Нашел! – вдруг, радостно кричит Сашок: – Нашёл!

Он ссыпает в подставленную дрожащую от холода --">