Александр В Маркьянов (Александр Афанасьев) - Под ударом

Александр Афанасьев Под ударом

Пролог. Белфаст, Северная Ирландия. 12 октября 1987 года

Каждый из нас знал, что у нас

Есть время опоздать и опоздать еще,

Но выйти к победе в срок.

И каждый знал, что пора занять место,

Но в кодексе чести считалось существенным

Не приходить на урок;

И только когда кто-то вышел вперед,

И за сотни лет никто не вспомнил о нем,

Я понял — небо

Становится ближе

С каждым днем…

Борис Гребенщиков. «Небо становится ближе»

— Так, парни, на выход.

Грузовик остановился на перекрестке с Шанкилл-роад, и солдаты Гвардейского кавалерийского полка начали выгружаться…

— Давайте, пошевеливайтесь. Нечего тут торчать…

Рядом остановился полицейской раскраски легкий броневик «Шорт», из него вылез человек в штатском, какого никак не ожидаешь увидеть в бронированной машине. Осмотревшись, он подошел к лейтенанту, командовавшему высадкой.

— Курите, — предложил он Морли.

— Не курю.

Штатский спрятал сигареты в карман.

— И я не курю. У вас есть опыт городского патрулирования?

— Мы прошли курс подготовки, сэр.

Штатский посмотрел на подтянутого лейтенанта с жалостью.

— Я пущу одну бронемашину рядом с вами, она будет вас сопровождать непосредственно, и одна будет в резерве. В случае чего — не геройствуйте, и прячьтесь за машинами, лейтенант.

— Корнет.

— Простите?

— Корнет^[1]. Это мое звание. И я приехал сюда не для того чтобы прятаться.

Штатский посмотрел на крыши.

— Это не караул у дворца. Это война.

— В таком случае, мы будем воевать.

— Как знаете. В любом случае — на пулемете сидит лучший пулеметчик, он вас прикроет, удачи…

Подошел сержант, он тоже назывался иначе — конный капрал. Отрапортовал:

— Сэр, люди и лошади построены.

Никаких лошадей, конечно же, не было, но в полку чтили традиции.

— Выдвигаемся.

— Есть, сэр…

Штатский посмотрел на них с жалостью, потом повернулся и пошел к машине.

…

В броневике было тесно. Из-за забранных решеткой окон еще и не разглядеть ничего было. Пахло куревом.

— Какого черта они тут делают, сэр?

— А ты не понял еще?

…

— Выборы^[2].

— Вот ублюдки.

— Еще какие…

Штатский достал сигарету и закурил.

— Что будем делать, сэр?

— Сопровождайте этих бедных идиотов…

…

Гвардейская Бригада появилась в Белфасте, этом разорванном на куски городе, не случайно — ее появление было хладнокровным вызовом ИРА — Ирландской республиканской армии со стороны консерваторов и их лидера, миссис Тэтчер. Маргарет Тэтчер в преддверии приближающихся выборов хладнокровно разыгрывала карту террористического противостояния в Северной Ирландии, ожидая, что инциденты мобилизуют ее сторонников, заставят прийти на избирательные участки. Впрочем, возможно, что решение включить в график ротации и Гвардейскую бригаду было вызвано и вызовом, который Мэгги Тэтчер бросала британскому аристократическому классу — ведь в Бригаде служило немало отпрысков самых достойных британских родов. Консервативная партия — еще до того как ее возглавила Тэтчер — превратилась скорее в партию мелких лавочников, а аристократы — стройными рядами двинулись в сторону лейбористов. Один из парадоксов британской внутренней политики — аристократы защищают права рабочих. Вот это презрение и хотела выразить миссис Тэтчер, которая дворян презирала и ни в грош не ставила.

Но сами гвардейцы этого не понимали, да и не хотели понимать. Это было элитное британское подразделение и в нем служили лучшие из лучших, те, кто хотел служить своей стране…

…

Примерно в то же самое время, когда гвардейцы выстраивались в походный порядок, недалеко от них боевики ИРА заканчивали последние приготовления. Вызов, понятное дело, был принят — именно поэтому и продолжалась эта война. Любой вызов — принимался…

— Значит, кидаете камни и немедленно назад. Немедленно!

…

— Не ждите, пока начнется стрельба.

Парни во все глаза смотрели на среднего роста, молодого для его роли в организации человека — ему не было и тридцати. И тем не менее, это был сам Берк, который в пятнадцать лет застрелил полисмена, а сейчас ему было двадцать девять и он все еще был жив. В Белфасте столько не живут. А кто живет, вызывает подозрения — но Берка никто и ни в --">