Джавид Алакбарли - Муза

Джавид Алакбарли Муза

Он не сделал даже своего первого шага в сексуальной жизни, когда ему начали сниться эротические сны. Специалисты наверняка бы сказали, что в этих снах вовсе не было эротики как таковой. Ведь его сны никогда не переходили ту грань, после преодоления которой они бы могли считаться подлинной эротикой. Но несмотря на то, что кто и как мог бы классифицировать эти сны, они сами по себе были просто прекрасны. Они дарили ему то ощущение блаженства, от которого весь серый мир его существования окрашивался в яркие, сочные, переливающиеся всеми цветами радуги тона.

Это было состояние абсолютного, полного и безоговорочного счастья. Каждую ночь ему снилась одна и та же женщина. Очень красивая женщина. В его снах она принадлежала только ему. Он знал, какое имя она носит на экране, знал все её сценические псевдонимы, знал её реальное имя. Но во всех этих его снах она казалась ему просто Прекрасной Незнакомкой. Однако это была всё же такая знакомая незнакомка.

Самым удивительным во всём этом было то, что его каждый раз неизменно охватывало непреодолимое желание познакомиться с этой женщиной и получше узнать её. Может быть, даже попытаться побеседовать с ней. Но стоило ему лишь начать говорить, как он просыпался. Укорял себя в том, что сам же разрушил своим поступком весь этот прекрасный мир. При этом он чётко понимал, что его страсть к общению была гораздо сильнее его же стремления познать её, раствориться в ней, стать с ней единым целым. Он отдавал себе отчёт и в том, что она никогда не будет его женщиной. Это всего лишь иллюзия. Но в его жизни иллюзии, мечты и грёзы всегда будут играть гораздо большую роль, чем просто факты и события.

Касаясь её в своих сновидениях, он понимал, что осуществляет мечту миллионов мужчин. Мужчин зрителей. Ведь она была звездой. Звездой кинематографа. В его сумрачном родном городе она появилась на экранах клубов и кинотеатров вскоре после войны. Именно тогда здесь начали крутить трофейные фильмы. Она была настолько хороша, что в неё невозможно было не влюбиться. Вот он и влюбился. И куда бы потом не забрасывала его сумасшедшая судьба и какие бы женщины не дарили бы ему свою любовь, у него перед глазами всегда стояла именно она. Оказывается, что это так легко и просто: имея одну женщину в своих объятиях, всё время держать перед глазами ту, которая является твоим недостижимым идеалом. Вечным идеалом красоты и совершенства.

Потом он начнёт в своих стихах представлять Эрос как универсальную космическую силу. Наверное, всё-таки именно в этих снах к нему пришло осознание того, что когда женщина ночью прикасается к своему мужчине, то планета начинает абсолютно по-другому кружиться в мироздании. Всё становится иным. Даже спинка их общей кровати становится калиткой, соединяющей дом и мир вне дома.

Он чётко понимал лишь одно: Он становится настоящим только тогда, когда к нему являлась Она. Главная женщина его жизни. Для него все эти фильмы с её участием смогли стать каким-то новым наркотиком, пробуждающим его к удивительно красочной жизни. К жизни, преисполненной неизведанных ранее эмоций.

Трофейных фильмов было много. Все они были очень интересны. Но не во всех из них была Она. Но он уже точно знал названия тех, где он сможет увидеть её. И никто и никогда не сумеет подсчитать, сколько же раз он пересмотрел картины с её участием. Даже он сам. Это были сны, которые дарили ему покой и умиротворение. Именно покой казался ему тогда настоящим счастьем. А ещё они дарили ему надежду. Ведь они сменили его два постоянных кошмарных сна родом из его детства. В первом из них он плыл вместе с матерью в одной лодке. Там, кроме них, были ещё и какие-то другие люди. Края лодки почти касались воды, а он, просто ещё очень-очень-очень маленький мальчик, всё время спрашивал у матери:

– А когда же мы утонем?

Стоило ему задать этот вопрос, как он тут же просыпался. Он обожал воду. Но в этом сне вода всегда означала лишь одно – смерть. Небытие. Уход туда, откуда нет возврата. Безысходный вариант.

Второй кошмарный сон был связан со стариком инвалидом. Это было самое ужасное воспоминание о том, как они возвращались из эвакуации. Состав был забит до отказа. Поезд уже тронулся, когда за ним побежал этот инвалид. С котомкой за плечами и одним костылём. Состав был очень длинный. У старика всё ещё был шанс сесть в него, если бы ему кто-нибудь помог. Вдруг из какого-то вагона к нему протянулась рука. Он --">