Павел Иванович Усанов - Особое задание

господина управляющего. Мы предъявляем ордер на производство обыска и изъятие оружия и ценностей.

Заперев двери и оставив у них Эдуарда Грантина в качестве часового, мы двинулись в помещения дворца. Первое, что нас поразило, — давно забытая атмосфера тепла. Помещения дворца отапливались! В такое трудное время... Откуда же они берут уголь и дрова? Сколько же их нужно — натопить такую домину...

Управляющий шел впереди, светя себе под ноги. Нас пятерых сопровождали служащие. Трое из них несли в шандалах несколько свечей. Слабый свет их мерцал, не достигая углов и стен идущих анфиладой просторных и высоких покоев. Как мы будем ориентироваться в этом лабиринте комнат, коридоров и залов?

Вышли в какую-то гостиную. Управляющий поставил подсвечник на столик:

— Итак, чем же могу служить представителям властей?

— Сколько комнат во дворце? — спросил я.

— Больше ста.

— Дайте нам план дворца.

— Могу дать. Но он устарел, за последние годы производилась частичная перепланировка некоторых комнат.

— Принесите план. Товарищ Потапов, проводите управляющего. Остальные служащие должны оставаться здесь.

Разглядываем план. Дворец имеет еще один парадный вход с набережной, в последние годы всегда закрытый, — там мы поставили часового. Два выхода во двор, из них один закрыт, а другой всегда открыт — им пользуются кочегары. Двор дворца обнесен высокой каменной стеной, отделяющей его от большого сада. В стене кованые металлические ворота, открываемые только для приема транспорта и грузов. У ворот тоже наш человек. Ключи от всех запертых выходов у управляющего забираем.

Служащих во дворце более двадцати человек. Они все перед нами, кроме четырех кочегаров — им вход в дворцовые апартаменты запрещен, и трех дворников, помещавшихся в дворцовой пристройке.

Нас только восемь человек. И мы должны блокировать все входы и выходы, наблюдать за поведением и действиями служащих, проводить обыск. Сил не хватит.

Отошли в угол, посоветовались.

— Чего тут раздумывать? Соберем всю обслугу да запрем в какой-нибудь комнате, чтобы не разбежались, — предложил всегда решительный Ваня Ястржембский.

— Сколько же ты их под замком продержишь? Мы и за три дня не управимся, а у них семьи, детишки, — вступилась Аня Вершинина. — Да, может, они нам и помогут.

— Они помогут — жди! Вон — бирюками по углам забились. А управляющий — ну, вражина! С Пашкой говорит, а у самого глаза так и бегают. Он сейчас обслугу накачает, они и вовсе рты зашьют. Запереть их, и точка! — не унимался Иван.

— Тогда пусть Павел в райком позвонит, тут, говорят, есть неотключенный телефон, — предложила Рая.

— А что звонить-то?! Товарищ Клявс-Клявин ясно сказал — людей нет, все на заданиях. Только пришли — и сразу звонить. Помогите! Заблудились!.. Тоже мне, придумала...

— Вот что, запирать людей нельзя, мы еще ничего о них не знаем. И звонить Клявину незачем. Нам это дело поручили, мы должны его и выполнить, — прервал я спор. — Кто ж его знал, что тут полный дом народу? А раз так — постараемся привлечь прислугу.

«Картины и ценности вывезены...»

Решили, как рассветет, начать обыск апартаментов первого этажа. А вечером, когда на 2-3 часа включают электричество, — смотреть «слепые» помещения и коридоры, продолжая эту работу и ночью при свете фонарей.

К рассвету почувствовали, что очень устали. Спать хотелось просто мучительно. Соблазн велик: в каждой комнате покрытые чехлами диваны, кушетки, оттоманки, тахты, канапе... Снизу, из цокольного этажа, доходили нестерпимо соблазнительные запахи пищи — там готовили завтрак. А мы уже давно и привычно голодали.

Появился управляющий и самым любезным образом стал приглашать нас к завтраку. Оглядев своих приунывших товарищей, я отказался от приглашения и добавил, что не благодарю, так как нам не известны ни источники их питания, ни мотивы приглашения. Управляющий, с которого как-то незаметно сошел барский лоск, рассыпался в уверениях, что он предлагает нам завтрак от чистого сердца. Вы, мол, всю ночь на ногах и вам надо подкрепить силы. И нас, мол, это не стеснит — во дворце много продуктов, оставшихся после выезда дипломатических миссий.

Петроград голодает, на учете каждый грамм муки, каждая селедка, каждый сухарь, а --">