Алексей Владимирович Галушкин - Пустота в квадрате. Книга 4. Никс

закувыркавшись куда-то вниз. Слава Богу в этот раз я никуда не провалился и остался на поверхности. Да и скафандр выдержал столь экстренную посадку: не развалился и даже не поломался. Все работало.

Я осмотрелся. В паре сотен метров от себя заметил небольшой спускаемый аппарат с американскими опознавательными знаками. Только это место напоминало скорее место баталии, чем спокойной посадки. Аппарат был серьезно поврежден, а рядом лежали два скафандра. Но разбираться что и как здесь произошло мне было некогда. Надо было рвать отсюда когти, пока Королева со своими приспешниками снова до меня не добралась.

Второго раунда без передышки я точно не потяну. Руки в ноги и к кораблю! Надеюсь, с ним все в порядке. И я понесся. А снизу, подо льдом, там, где он был прозрачным, следом за мной неслись глаза, глядя леденящим загробным взглядом на меня, что силы покидали мое тело, а сердце билось так, что казалось сейчас выпрыгнет из груди. Если бы не скафандр с его механическим ногами, никуда бы я отсюда не делся – физически не смог бы сбежать. Я и двигаться толком не мог, не то, что бежать…

Сколько я здесь был: пол дня или несколько суток, понятия не имею. Но сил совсем не оставалось. Причем, не столько физических, сколько эмоциональных. Я не ел, не спал, был в жестком стрессе столько, что моя личная батарейка сдала. Железные ноги несли мое тело, а сам я находился уже где-то далеко-далеко, там, где небо розовое в желтом закате, где роза со стальными шипами ползет через мох, где тяжело и легко одновременно.

«Сказала – меня предали

Без синих глаз оставили

Тарелкой в меня кинули

Разбив стакан любви.

Ее мальчик далеко…»⁴¹

4.16. Анализ ситуации

Да, пожалуй, Лем был не прав. Скажу по-другому, де юре он был прав, де факто нет: «Нам не нужны другие миры» ⁴², хотя по сути имел ввиду все наоборот.

Я тоже думаю, что чуждые нам миры нам не нужны, ведь мы сами там чужие. Не те киношные Чужие, что у нас тут в кино, а сами им чужие. Не выжить нам в тех «Мирах смерти», как у Гарри Гаррисона, потому что те миры хотят нас уничтожить. Хотя, что уж говорить о тех неведомых мирах, когда наш собственный земной мир хочет сделать с нами то же самое.

На самом деле вариантов всегда только два: либо они нас, либо мы их. Третьего варианта – мира и дружбы скорее всего не получится. Это все эфемерные мечты диванных теоретиков, что реальной жизни в глаза не видели, а только лишь умничают из-за монитора. Так вот, когда следующий раз полетите к неведомым мирам, сначала хотя бы на них издали взгляните. И если вдруг мир окрашен в бордовые тона – не лезьте туда, не отправляйте людей на заклание – это кровавый мир. Как в случае с Никс.

Вы думаете отчего склоны кратера были в бордовых потеках? Кровь бывшей жизни это была, неосторожно сунувшейся сюда. Полагаю, что американцы были лишь последними пострадавшими, но далеко не первыми жертвами этого места.

Но все же мыслить следует позитивно, а потому снова повторю афоризм из трактата «Искусство войны» – «Непобедимость заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике»⁴³. Этот принцип вполне себе адекватно работает, просто надо голову включать, а не только оружием потрясать! Ведь, во-первых, война до сражения может и не дойти, а во-вторых, в хорошем раскладе и вообще конфликт можно превратить в хороший добрый мир, дружбу и жвачку. Главное в нее не вляпаться, как я в пресловутое Смоляное Чучелко Королевы.

Помните, в начале конфликта было мне два озарения о том, что сделать можно. Полярные по сути своей. Огненно-золотой вариант – уничтожить все на корню, стереть с лица этого мира. И вариант света голубых звезд – быть мудрее и договориться, найти консенсус и обрести сильного союзника на все времена. Так кто мне подскажет, я что из этого сделал? Сам я точно ничего не пойму.

А еще проблемы с самоидентификацией у меня так и продолжались. Точнее, они даже усугублялись, потому что, мало того, что я уже посетил достаточно много мест, от которых и так умом тронуться можно, а если еще расскажешь – не поверят, в психушку точно упекут, если даже для меня пока это и преждевременно. Всему свое время.

Но мне опасаться такого расклада нечего было, ведь и рассказать некому, кроме как дневнику. Но это не то. Нет ответной реакции, противодействия действию нет. С бумагой не поспоришь.

И пусть вряд ли стать мне известным писателем, но в целом для истории, думаю, будет полезно – запечатлеюсь на фоне --">