Игорь Владимирович Мамай - Колыбельная пустыни

срезал с одежды лоскут ткани, на манер импровизированного бинта, довольно острым, прошу заметить ножом. Плотно обмотав рану, так что, теперь в нее грязь не попадет. Подлатав себя, моё внимание остановилось на этом, тяжёлом ноже, расматривая его со всех ракурсов, по мимо богатого убранства ввиде замысловатых узоров, завитки которых оканчивались цветками, инкрустированными разными драгоценными камнями, особняком выделялась голова неизвестного мне животного, украшающее навершие. Его рубиновые глаза, были окаймлены поистине устрашающим взглядом, а скрученные в спираль рога загнутые назад, очень сильно мешали пользоваться ножом как оружием. Хотя как по-мне, это произведение искусства, выполненное на манер ножа. Однако вся эта картина хоть и казалась мне знакомой, но вместе с тем, деталей этого, вспомнить не удалось. Вот так отправился в дорогу, то ли культист, то ли фанатик с ножом в поясе, опираясь на корягу, прокладывая себе путь, сквозь лесную тьму.

Терять счет времени, вошло у меня в привычку, то ли стресс так сказался, то ли нарастающая усталость, но я так и не понял, когда хруст сухих веток сменился на шелест травы под ногами. Выйдя на поляну, залитую серебристыми сиянием двух лун, идущих одна за другой и нависших на небосклоне так низко, что невольно потянулся к ним рукой, в надежде прикоснуться, уж очень сильно поразила меня эта картина пустынного пейзажа, наполненная кратерами и трещинами. Но отбросив эстетический момент, и перейдя к практическому, стало понятно что, судя по их положению, сейчас была полночь или время очень близкое к ней, к тому же воздух стал холодать, и тут моя память исполнила интересный пируэт, она любезно предоставила мне подобную картину. Так я и вспомнил, что в ясную погоду, подобные ощущения говорят о начале рассвета часа через четыре, к тому же мне по счастливой случайности удалось выбресть на дорогу, впереди меня и позади, стояла стена леса, чернее чем ночь и от того пугающая, за то по бокам, как спасительный ручеёк, тянулась накатанная дорожка. Упав на колени, я стал содрогаться от смеха, не веря в свое везение, но вместе с тем, мной стала овладевать слабость. Не придумав ничего лучше, кроме как прилечь на краю дороги, тут же послышалось пронзительное, — Тууу, стой!

Яркий свет, как плющ, впивался в глаза, от чего пришлось прижаться лбом к земле, закрываясь руками, и вместе с тем тело заныло от боли, а это уже сказываются изматывающие пробежки, на пару с валянием на земле, в общем, возвращение в сознание оказалось крайне болезненной процедурой. Можно было бесконечно долго ругать себя за не предусмотрительность, которая наградила меня заклинившей спиной и шеей, и это если опустить отваливающиеся конечности. Но какая тут лежанка, если я даже не понял, что уснул, просто моргнул и утро.

Топот копыт и скрип повозки прекратился, поравнявшись со мной, что вселяло как и радость, так и не оформленный страх неизвестного.

— Эй! Ты как? Живой? — Окликнул меня громкий басистый голос молодого мужчины.

— Вроде как, а что? — Промычал я, сквозь зубы, неуклюже поднял голову на голос. А слух не обманул, в повозке сидел молодой человек, с такими же светлыми волосами, как и его соломинка во рту, задрав свою козлиную бородку, широко улыбаясь мне.

— Хорошо, что живой. А то угораздило же тебя уснуть в лесу, да в такую холодину. И не страшно же было, одному, а вдруг зверье тебя растрепало бы. — Крепкий на вид мужчина спустился ко мне, протягивая руку.

— Честно сказать не до этого было, набрел на дорогу и присел, чтобы перевести дух и как можешь заметить, неудачно моргнул. — С оскалом самоиронии я принял руку помощи, которая помогла мне подняться. От моей былой настороженности не осталось и следа, что-то в нем было, такое, располагающее к себе.

— Хотелось бы сказать, что ты балда, но вспоминаю себя, который спешит на ярмарку не спит ночами, чтобы занять место по лучше, а потом отрубается без задних ног под проливным дождем. А уже на следующее утро думает, где бы нанять крикуна, чтоб покупателей не упустить. Место то хорошее, а толку, если ты их внимание привлечь не можешь, а крикуны знаешь ли, дорого обходятся. Вот и сейчас на ярмарку спешу, и что-то мне подсказывает что, идея провести всю ночь в дороге опять мне аукниться. А тебе куда, далеко путь держишь? — И тут я понял, что за черта склоняет на его сторону, он открытый миру как ребенок, хотя и странно, вроде взрослый, всякой гадости должен был --">