Владимир Исаакович Саксонов , Вячеслав Колков - В портовом городе

службу. Правда, теперь у него в петлицах не танк, а крылышки и колесо — символ Меркурия, бога торговли...

И тут же Сергей с досадой подумал, что поднимется на борт западногерманского судна довольно измотанный непривычным «переходом».

— Границу сегодня откроете вы, Сергей Александрович, — сказал Глаузинь.

Сергей кивнул, поправил фуражку, подтянулся. Смущенно подумал: «Хитер старик»... И вцепился в поручень — при развороте катер качнуло так, что палуба ушла из-под ног. Сергей поднял голову: медленно проплывали на корме теплохода выпуклые буквы — «Редер».

С подветренного борта был уже подготовлен штормтрап.

Борт надвигался, рос, а когда катер подошел к нему почти вплотную, встал высокой стеной, которая то опускалась, то поднималась.

Сергей самолюбиво прикусил губу: ему еще не приходилось шагать на трап с ускользающей палубы, а сейчас сверху свешивались любопытствующие физиономии западногерманских моряков.

«Забраться на подножку вагона, конечно, легче», — подумал он, вспомнив поезд на разъезде, тихий закат над Брестской крепостью и людей в незнакомой форме, поднимающихся на ступеньки вагонов.

...Он служил в советской группе войск за границей, и в тот вечер, когда поезд «Берлин — Москва» остановился в полукилометре от станции Брест, был счастлив, как может быть счастлив солдат, возвращающийся на Родину.

Отсюда, где над тихим Бугом склонились ветви деревьев, начиналась его земля.

Он возвращался на эту землю.

И невысокий светлоглазый парень в форме таможенника, словно угадав его настроение, радушно сказал ему: «Со счастливым возвращением!»

Таможенники были вежливы, приветливы, но настойчивы. Заглядывая в купе, они напоминали контролеров, но спрашивали не о билетах, а о декларациях, в которых пассажиры должны были указать, ввозят ли они золото, иностранную валюту, драгоценности, опиум. Иногда они просили открыть чемодан или сумку.

«Как же надо разбираться в людях, — думал Сергей, глядя, как таможенники терпеливо изучают декларации, — чтобы среди тысяч людей, уезжающих за рубеж и возвращающихся, определить нарушителя. А может, они ничего и не находят? Просто делают это для профилактики? Откуда им известно, что у меня, скажем, в сапоге?..»

Сергей спросил светлоглазого таможенника:

— А что, бывают контрабандисты? Пытаются что-нибудь провезти?

Тот улыбнулся:

— Бывает всякое...

Тогда Сергей и не думал, что через год сам станет таможенником, и, наверное, навсегда забыл бы об этой встрече, если бы не разговор в Москве — неожиданный для него разговор в Главном таможенном управлении...

Первым на трап легко прыгнул врач, лейтенант-пограничник, за ним — представитель «Инфлота», а затем Сергей и Глаузинь.

Узкий трап пошатывался. Леер, натянутый с внешней стороны, не внушал доверия. Внизу, отваливая от борта, качался катер — каким он казался крохотным!

Сергей старался подниматься уверенно, даже небрежно, не глядя вниз. Это было трудно, и к тому же здорово болело колено — неудачно прыгнул на трап.

Он ступил на палубу и оглянулся. Глаузинь подбадривающе улыбнулся ему.

Перешагивая через высокие пороги — комингсы, они прошли по узкому коридорчику к салону, где их ожидал капитан судна. Сергей предполагал встретить этакого морского волка, а в дверях салона показался молодой человек лет двадцати пяти, светловолосый, с румянцем на полных щеках.

— Здравствуйте, — сказал он по-русски. — Прошу!

Распахнутый воротник рубашки придавал капитану вид благодушный, домашний, и Сергей почувствовал раздражение: по его мнению, перед государственной границей следовало одеться построже.

Они вошли в салон, сели за стол.

Работа таможенно-пограничной комиссии началась.

Сергей незаметно огляделся.

Отделанный пластиком салон был убран просто и по-морскому изысканно: низкий диван под квадратными иллюминаторами, овальный стол, легкие кресла раковинами. На стене картина: яркие цилиндры, эллипсы, зигзаги. А рядом старинный барометр в строгом черном футляре.

Сергей стал проверять документы, внимательно изучал широкие тонкие листы — коносаменты: документы на груз, который находился в трюмах судна.

Коносаменты оказались в полном порядке.

Лейтенант-пограничник просматривал паспорта команды. Представитель «Инфлота» спрашивал капитана: нужен ли судну ремонт, сколько требуется воды, какие продукты. Глаузинь тоже задал --">